Повернувшись, я замер. На противоположной стене висел календарь. Сверху рисунок со Сталиным, поднявшим правую руку на фоне карты страны. Ниже надпись: «Под водительством великого Сталина – вперед к коммунизму». А еще ниже за углы медицинским лейкопластырем был приклеен листочек с месяцами. В рот мне ноги и завязать узлом. Нет, я слышал, что нынче к подобному относятся лояльно, но не настолько же… Я подошел поближе. Странный вообще календарь. Воскресенье почему-то идет первым в днях недели. Суббота напечатана тем же цветом, что и остальные дни. Я скользнул взглядом по списку памятных дат внизу. «5 декабря – день Сталинской Конституции». Да вы охренели все скопом здесь, что ли? Нет, что-то тут не то. Лампы, толчок, Сталин этот. Я подошел к столу, взял учебник и, открыв последнюю страницу, уставился на выходные данные. 1948 год. Нет, конечно, с тех времен человеческая тушка изменилась слабо, но учиться по учебнику полувековой давности – это перебор.

От размышлений меня отвлекло приближающееся бубнение. Сестричка что-то говорила доктору, а тот ей отвечал успокаивающим тоном. «…Нет, милочка, вы положительно меня мистифицируете», – открывшаяся дверь впустила в коридор доктора, за которым хвостиком вилась медсестра. Врач был совершенно не таким, каким я привык видеть эскулапов. Нет, очки в тонкой оправе и седая бородка клинышком были норм. Но остальное… Халат, одетый прямо на костюм, явно запахивался где-то на спине, если судить по завязанному пояску. Белая шапочка на голове по форме была ближе к поварскому колпаку, чем к привычному мне атрибуту докторов. Я перевел взгляд вниз. И ботинки. Обычные, начищенные черным кремом ботинки. Сколько ни видел докторов, все они в больнице щеголяли в тапках.

– Вы кто? – подняв взгляд, спросил удивленно я.

– Позвольте представиться, Виктор Александрович Грецкий, врач, – ответил он. И тут же в лоб: – Милейший, вас что-нибудь беспокоит?

– Да задница чешется, а так норм все. А где я?

– Уважаемый, вы в городской объединенной больнице города Калинина, – почему-то снова на старомодном языке ответил айболит. – А позвольте поинтересоваться, как вас зовут?

– Слава я, – снова начав чесать филейную часть, почему-то решил посекретничать я. Значит, что-то случилось в поезде, раз я тут оказался. Но где этот Калинин? Я покопался в памяти и не нашел никаких знакомых городов с таким названием. Переименовали? Буду пока считать, что этот город где-то на пути из Москвы в Питер.

– Так, Евгения Александровна, милочка, принесите, пожалуйста, простыней в ординаторскую, давайте осмотрим… кхм, беспокоящую пациента… ну, пусть будет мускулюс глютеус, – обратился он к медсестре.