Я кинула колкий взгляд на сестру, но ее зеленые глаза выглядели упрямо, как в моменты наших худших сестринских перепалок.

– Хорошо.

Себастьян улыбнулся ей так, как умел только он, обольстительный жгучий красавец с милыми морщинками вокруг глаз, эталонный рок-музыкант и отвязный сорвиголова. Джессамине было всего тринадцать, и даже с моей стороны было глупо винить ее в том, что она расцвела от этой улыбки.

– Откроешь для Флейты и Тото диспетчерскую, – Себ взглянул на них обоих, тесно жмущихся друг к другу. – Я нарисую, как включается трансляция.

– Я не смогу играть без перерыва, – заметила Флейта встревоженно. – А как только колыбельная прервется – все проснутся.

– Для этого есть звукозапись. Мы запишем первые пять минут твоей игры и поставим на повтор.

– А что в это время будешь делать ты? – нахмурился Тото.

– Найду твою сестру. Я здесь единственный, кто может выбраться на улицу незамеченным.

– И как же?

– Через форточку в ванной, – криво улыбнулся Себ, и Тото фыркнул.

– В пуховике? Да ты и наполовину туда не протиснешься!

– А кто сказал, что мне нужна одежда?

Тото заколебался, и я начала судорожно вспоминать, что однажды рассказывал мне Себастьян за завтраком на ферме.

– Точно! – Я щелкнула пальцами. – Ты никогда не замерзаешь.

– Бинго, p’tit canard!

– Тогда зачем ты носишь куртку? – хмыкнул Грейс, непрерывно перебирая пальцами струящуюся шерсть щенка.

– А тебе нравится мокнуть под снегом? Когда он западает за шиворот, с'est d'un calvaire![16] – поежился Себастьян. – Кстати, Грейс, ты ведь прибираешься в кабинете Дмитрия? Сможешь уничтожить все ампулы с кровью Джейми?

Грейс возбужденно закивал.

– Геноцид – это мое любимое! Даже если речь идет о геноциде маленьких пакетиков с кровью.

– Значит, с ролями мы определились…