Панорамные окна впустили внутрь зала, залитого кровью, рассвет. Аляска преобразилась точно так же, как и мы все.

Крис обнял меня, и я наконец-то разрыдалась.

38. Торнадо

38. Торнадо

– Чудовище, – послышался шепоток из толпы прайдеров, которых Август и Тото собрали в главном зале. Все они – даже те, кто служил Саре по своей воле – пытались вникнуть в суть нового распорядка.

– Она превратила ее в банши? – прилетело следом, и кто-то поддакнул:

– Прямо у меня на глазах! Такое вообще возможно?

– И после этого кшатрий говорит, что Сара была ужасна? Да ладно! По сравнению с этой паучихой Сара была просто божьей коровкой…

– Спорю, это она велела Шону застрелиться, чтобы ей не пришлось марать руки…

– Т-ш! Она слышит вас.

Никто не рассчитывал, что я сегодня буду присутствовать. Даже лицо Тото, заметившего меня с платформы сцены, удивленно вытянулось. Он сбился, но затем продолжил свой пересказ недавних событий. В конце Тото собирался представить тех, кто отныне руководил Прайдом, намереваясь сделать жизнь в этом обществе по-настоящему благополучной, без насилия и кастового деления.

Отвернувшись от глазеющей на меня толпы, которой больше нравилось перемывать мне косточки, нежели наводить порядок в делах, я мысленно послала всех к черту и пробкой выскочила из зала.

Почва под ногами проминалась, мягкая и податливая, а трава доставала уже до лодыжек. Она приятно щекотала голый промежуток между кроссовками и началом подвернутых джинсов. Запах на улице стоял невообразимый – начавшееся цветение и горные травы. Солнечный жар медленно, но стремительно растапливал морозный климат Аляски.

Именно это мы ожидали увидеть меньше всего, выйдя из аэропорта после продолжительной комы и свержения Сары Каларатри. Весна, точнее, апрель, прекраснее которого я в жизни ничего не видела.

Но не ко всем чудесным вещам вкус возвратился сразу.

Я села напротив узкой полосы леса, откуда проглядывался деревянный крест. Могилы Шона и Джесс все еще были свежи. Я сбилась со счета, сколько дней провела подле них, пока не начала отходить все дальше и дальше. Постепенно. Однажды моим привычным местом стала бугристая лужайка, расположенная прямо перед Южным терминалом, и это уже был успех.

Закрыв глаза, я пыталась впитать в себя солнечный свет, чтобы он осветил тот темный пульсирующий сгусток, что отказывался покидать мое тело. Этот сгусток затем пробрался и в мысли: «А что, если я и впрямь похожа на Сару?» Я бы думала об этом гораздо чаще и дольше, если бы не голос, безустанно врезающийся в мой темный покой:

– Очки надо?