– Но Гён абсолютно безобидна! Мир меняется, и глупо считать, что вместе с ним не меняются те существа, что населяли его еще до появления людей. Гён с нами уже несколько столетий… Она бывает кусачей да вредной. Обожает в шутку двигать камни по пустыне[8] и дурить смертных. Гён – моя лучшая помощница, именно поэтому я и поручаю ей встречать наших гостей.

– А вы… – начала я, и женщина заспешила представиться:

– Ах да! Меня зовут Ворожея. Я знаю, зачем ты пришла, Одри Дефо из ковена Шамплейн. Ты не просто похожа на мать, но и идешь по ее стопам. Уверена, тебе найдется место среди нас, если ты захочешь завершить начатое, – Ворожея обвела указательным пальцем получерные бусины на моей шее.

– Спасибо, вы очень добры, мисс Ворожея, – учтиво сказала я, низко поклонившись. Коул попытался повторить этот жест, но вышло так неуклюже, что Ворожея захихикала. – Ваш ковен чудесен! Было бы замечательно познакомиться с ним поближе. Но… Спрошу сразу. На ваш взгляд, сколько времени займет мое обучение?

Ворожея призадумалась, двинувшись от шатра к жилым улицам. Мы с Коулом последовали за ней, держась позади. Была в этой импозантной высокой женщине какая-то необычайная сила – первобытная, дикая, истинно женская. Даже не колдовская… Что-то выше этого и поэтичнее. Эта сила прослеживалась в том, с какой чарующей хрипотцой в голосе она говорила, почти мурлыкала; и даже в том, как двигала бедрами, щурясь от солнца. Это оно разукрашивало ее кожу, а не краска: там, куда падали его лучи, на коже проступали симметричные спирали, складываясь в цветочный узор. Они были на ее ногах, обутых в деревянные сандали, на икрах, на руках, шее и в декольте. Ворожея светилась, впитывая в себя энергию мира, и, когда обернулась к нам, ее глаза налились благородным пурпуром – цветом, похожим на выдержанное гранатовое вино.

– Не хочу расстраивать тебя, – произнесла Ворожея, растягивая каждое слово. – Но у Виви на это ушли годы… Чтобы освоить дары в совершенстве, – добавила она. – Однако, чтобы просто их постичь, хватит и полугода, если будешь трудиться от заката и до зари. Уложишься к Самайну.

Я нахмурилась, судорожно вспоминая, когда успела упомянуть о Самайне. Но, судя по тому, как у Коула брови сошлись на переносице одновременно с моими, я ничего подобного не говорила. Дар прорицания… Как же сложно свыкнуться, что с его помощью за каждым твоим шагом можно наблюдать из другого уголка Земли!

– Прогноз вроде оптимистичный, – выдавила улыбку я и взглянула на Коула, предпочитающего молча переваривать происходящее. – Что думаешь? Останемся?