Я остановилась, пропустив Коула и Шайю вперед. В груди заворочалось что-то липкое – первобытный инстинкт, велящий мне разворачиваться и немедленно уносить отсюда ноги. При одном лишь взгляде на эту башню становилось нехорошо, и я вдруг поняла: холод источала вовсе не земля, а она сама. Это было проклятое место.

– Ведьмина башня – любимое развлечение средневековой инквизиции. Конечно, после таверн с доступными девицами.

Я вздрогнула и обернулась на голос Ворожеи, сошедшей с тропы, которой мы и пришли. Луна тоже была здесь: шествовала позади, держа руку на хлысте, обвязанном вокруг талии вместо пояса. Ворожея же держала в руках корзинку, набитую свежим хлебом и печеными яблоками: очевидно, они обе шли к Шайе с угощениями, когда обнаружили ее отсутствие и выследили нас.

– Так и знала, что рано или поздно найду вас здесь, – вздохнула она, ставя корзинку на пенек. Спирали на ее плечах, обнаженных вырезами туники, больше не сияли, а гранатовые глаза смотрели укоризненно, но не на меня, а на Шайю. – Зачем? Мы ведь обсуждали это. Она совсем девочка! Или хочешь взять на свою совесть еще одну Верховную, тронувшуюся умом?

Это «еще одну» не понравилось ни мне, ни Коулу. Он натянулся, как струна. Шайя поджала тонкие сухие губы, но посмотрела Ворожее в лицо совершенно бесстрастно.

«Она не Эмиральда. Она выдержит. Иного пути для нее нет и никогда не было. Ты и сама это знаешь. Яблоко от яблони…»

Мысли Шайи услышали все, кто стоял у подножия башни. Кроме, конечно, Коула, не подвластного ничему, кроме нашей связи. Оттого он замотал головой из стороны в сторону, ничего не понимая, но недовольный тем, к чему все шло.

– Одри. – Ворожея шагнула ко мне, но тут же отступила обратно, поежившись при взоре на башню. Один ее вид будто усмирял ведьм. – Ты не знаешь, что тебя ждет там! Если зайдешь, уже не выйдешь, пока башня не выпьет из тебя все соки. Думаешь, ты первая, кто надеется освоить магию самым быстрым путем? Эта башня – голодный зверь! В ее стенах погибло множество ведьм. Туда их бросали перед казнью. Там же их пытали. Морили голодом, темнотой, запускали к ним прожорливых крыс, чтобы свести с ума… Холодный камень был последним, что несчастные женщины видели перед смертью, а потому он впитал в себя их ужас, их страх, их отчаяние… Это средоточие скорби нашего мира. Мы перенесли башню из Норт-Берика не для того, чтобы в ней обучались! А чтобы не забывать, на что способны люди и чтобы никто больше не пал ее жертвой.