Я шумно сглотнула. Она права, конечно, эта девочка, брошенная с самого рождения и твердо знающая, что мир жесток и не следует уповать на милосердие людей. И рядом с ней я, впитавшая с молоком матери надежду на то, что есть все-таки еще люди с добрыми сердцами.

– И что же нам теперь делать?! – спросила я, и вопрос этот прозвучал как вопль отчаяния. – Я уже сейчас выгляжу измученной. Пара-тройка ночей здесь – и я буду…

– Жива! – отрезала Нелл. – И свободна! Это самое главное. А теперь ложись и спи. Ты все еще слаба. Утро вечера мудренее.

Да? Что-то мне не очень верится в это. Под плач младенца, шуршание крыс и ругань мужиков я не засну никогда.

– Почему? – почти плакала я. – Почему ты так уверена, что завтра будет лучше?

– Потому что завтра… – Нелл сделала многозначительную паузу и злорадно улыбнулась. – Завтра миссис Метьярд повесят!

41. Доротея

41. Доротея

Как же быстро радость может смениться горькой печалью!

Рассветные сумерки рассеялись, оставив за собой серебристые дорожки инея и крупные капли росы. Греймарш подготовил наш экипаж, и мы поехали на почту, где я собиралась отправить свое письмо сэру Томасу тайком от папы. У меня словно камень с души свалился, когда я протянула конверт пожилой служащей. Она поправила очки и прочла адрес.

– Что-то еще, мисс? – спросила она, нарочито громко произнеся последнее слово. И ведь она действительно хотела пристыдить меня. Незамужняя отправляет письмо мужчине! Она испепеляла меня взглядом, в котором читалось нечто вроде «я все знаю!» Но я велела себе не обращать на это внимания.

– Нет-нет! – ответила я, положила перед ней монету и вышла из почтового отделения.

На улице я вздохнула полной грудью. Все, я отослала отказ сэру Томасу. Какое счастье! Я отказала ему в изысканнейших выражениях. Письмо мое пронизано сочувствием и благодарностью. Он не усомнится, что я отказываю ему с тяжелым сердцем, хотя оно и не принадлежит ему. Мама не стала бы винить меня за столь тонкий и изысканный отказ брату ее подруги.

Другое дело папа… Но я очень надеюсь, что, когда он узнает обо всем, мы с Дэвидом будем уже в Лондоне.

С почты мы поехали в Ботанический сад, где цветение набирало силу. Унизанные каплями росы нити паутины украшали, словно ожерелья, скромные венчики фиалок и примул. Мелкие лепестки, подобно белому и розовому конфетти, ковром укрывали все вокруг. Деревья уже отцвели. Из почек проклюнулись листочки. Луковичные цветы высоко подняли свои бутоны. Вся краса вырвалась из подземного заточения на свет божий.

Моя встреча с Дэвидом была очень краткой, но от этого не менее упоительной. Секунды, проведенные вместе, были похожи на свисающие с ветвей капли дождя. У него не было новостей о заявлении на перевод в Лондон. Но мы оба в первый раз осознали, что не можем никак повлиять на исход этого дела и, соответственно, на наше будущее. Очевидно было одно: мы должны пожениться в обозримом будущем и начать новую жизнь как муж и жена.