– Давай присядем, – умоляла я, держа Нелл за руку. – У меня так кружится голова…

Она приобняла меня и повела дальше.

Проклятая миссис Метьярд! Раны, нанесенные ею, будут болеть у меня еще долго, хотя она сама уже мертва. Видя, как она задыхается, я ликовала, но не чувствовала себя полностью отомщенной. И не буду чувствовать никогда. Мысль о том, что теперь она недосягаема для моей мести, была невыносима.

– Нам придется подождать, – сказала Нелл, оглядывая море шляп и картузов вокруг нас и перепуганных лошадей, плотно стоящих по периметру площади. – Если мы сейчас сядем, нас затопчут! Просто облокотись на меня!

Все шли очень медленно, удовлетворенные зрелищем, едва волоча ноги. Кто-то постоянно наступал мне на подол платья.

– Идем, идем, Рут!

Слава богу, что рядом со мной Нелл. По сути, она мне ничем не обязана. Но она добра ко мне, таскает везде едва ли не на себе и платит за жилье. Может, я наконец обрела то, о чем так давно мечтала: свободу и настоящую подругу?

Вот бы мне еще найти работу и денег на пропитание!

Наконец мы подошли к краю площади, где стояли повозки. Богатеям не пристало смотреть на казнь, стоя в толпе вместе с бродягами и пьянчугами. Им приходилось довольствоваться видом из маленького окошечка повозки.

Кроме прочего мусора на мостовой было много лошадиного навоза. Обходить его оказалось довольно сложно, особенно для хромоножки вроде меня. Я смотрела только себе под ноги и даже немного испугалась, когда Нелл внезапно остановилась.

– Что случилось?

Нелл вцепилась в мое платье так, что оно чуть не треснуло по швам.

– Нелл, что происходит? Ты делаешь мне больно, Нелл!

Но не успела я произнести ее имя, как оно словно отозвалось эхом, и звал ее голос, до боли знакомый мне:

– Нелл! Рут! Бегите скорее сюда!

Билли сидел на облучке повозки ярдах в тридцати от нас и махал рукой.

Мое сердце бешено заколотилось.

– Мы что… – только и смогла я выговорить.

«Он вовсе не твой друг!» – снова и снова кричал мне внутренний голос. Этот человек с таким добрым лицом и картузом, из-под которого выбиваются его непослушные волосы, – муж Кейт! Он предатель! Он целовал те самые руки, которые забили Мим до смерти. Я должна ненавидеть его.

Но в моей душе, конечно же, не было ненависти к нему. Нет-нет! Его улыбка по-прежнему была для меня спасением, глотком чистого воздуха. Я вспомнила, как в первый раз увидела его в проеме служебной двери с рулонами тканей на спине. И как он спас меня из угольной ямы. И как учил делать корсеты.