Гордость, самоуважение – все это прекрасно. Но если человек замерз и очень голоден, он удивительно быстро поддается соблазну пренебречь и тем, и другим. Небо снова затянули тучи, и сразу стало холоднее. Часы на площади пробили четыре. Мы ничего не ели весь день. И куда нам идти: если не к Билли – то обратно в эту вонючую ночлежку? Уж лучше сразу в тюрьму!

Наверное, не стоило смеяться над Айви. По крайней мере, она в тепле и не голодна.

– А ты не считаешь, что тебе надо сначала посоветоваться с твоей женой, а потом уже приглашать нас к себе в дом? – спросила Нелл.

– Я же тебе сказал: в этом доме я хозяин. И думаю, что она будет рада видеть вас. – Билли повернулся ко мне. Даже сквозь щетину была заметна ямочка на его подбородке. – Она часто вспоминает тебя, Рут! Твои талантливые руки! Какой же прекрасный корсет ты сделала для нее! Она почти не снимает его!

Меня бросило в жар. И как я могла забыть? Павлины на голубом, со стержнями из китового уса – мое самое смертоносное произведение искусства!

Миссис Метьярд страдала сильно, но так недолго… Зато Кейт… Прислуживая в доме Билли, я смогу смаковать каждую минуту ее страданий. Видеть, как ей становится хуже. Она поплатится за все! Я опять вспомнила, как прокралась ночью с кружкой воды и горбушкой хлеба в комнату капитана и увидела ее, издевающуюся над уже почти бездыханной Мим. Она поплатится за это! Ох как поплатится!

– Она что, и правда надевает его?

– Говорю же, она его почти не снимает. Это ее любимый корсет! Давай уже, забирайся, Нелли! Если вы не захотите остаться в моем доме, я вас удерживать не стану.

Мы опять переглянулись с Нелл.

– Что скажешь? – спросила я ее.

Она пожала плечами.

– Ладно поехали! Просто на чашку чая!

* * *

Дом Билли стоял как раз на набережной реки. Обычное двухэтажное строение из серого кирпича. А ведь на противоположном берегу – как раз напротив, вон там! – на Форд-стрит я когда-то жила с мамой и отцом.

На окнах висели красивые занавески. Везде было чисто выметено. Что не удивительно – ведь хозяйка здесь Кейт. Она всегда поддерживала в нашей мастерской на чердаке идеальный порядок и безупречную чистоту. Но смогу ли я быть ей хорошей прислугой?

Дул пронизывающий ветер с реки. Пегая кобыла Билли замотала головой и громко заржала. У довольно крутых и скользких сходов к реке в грязи играли дети. Рыбаки тем временем чинили свои сети. Над нами, жалобно крича, кружили чайки.

– Вот мы и приехали, – радостно сказал Билли. – Слезайте. Я проведу вас в дом, а потом, пожалуй, отведу эту мадам в стойло.

Взявшись за руки, плечом к плечу (так нам казалось безопаснее), мы с Нелли вошли в дом вслед за Билли. Обстановка здесь была скромная, но после больницы и ночлежек дом показался просто дворцом. В нем пахло какао и свежей овсяной кашей. Наши животы одновременно громко заурчали.