Я аж рот открыла от удивления. Мне вдруг стало очень зябко, а наша комната показалась особенно мрачной после моих грез о разноцветных тканях.

– Почему?!

– Для того чтобы больше шить. Понимаешь… – Чувствовалось, что маме надо сказать мне что-то очень важное, но при всей ее решительности она не может собраться с силами. Подбирая слова, она все терла лоб ладонью. – Если честно, нам теперь просто необходимо, чтобы ты работала и зарабатывала деньги. И не несколько часов в неделю, а полный день. И мы не можем больше платить за школу. Прости меня, Рут. Я очень хотела, чтобы у тебя в жизни было больше возможностей выбиться в люди. Но если ты станешь день за днем шить рядом со мной, я обучу тебя всему, что умею. И не только шитью. Ведь в твоем возрасте я ходила в школу, изучала французский и историю. Так что полной невеждой не останешься.

Я должна была бы радоваться этой новости, ведь мне не придется больше терпеть издевательства одноклассниц. И в общем-то я действительно была рада. Только почему так неожиданно?

– Зачем же ты отправила меня в школу, если знала, что не сможешь платить за нее?

– Я думала, что мы сможем, девочка моя… Но…

– Что случилось, мама?

В комнате было совсем темно, но она избегала смотреть мне в глаза.

– Случилось, моя хорошая. Я не ожидала, что это может случиться со мной. В моем возрасте…

– Так что произошло, мама?

– Я беременна, Рут. У меня скоро будет ребенок.

* * *

Ребенок… Разве это не чудесно! Пищащий маленький комочек, который точно не даст мне соскучиться. Хотя, по правде говоря, последние месяцы было не до скуки. Без сна и отдыха мы шили крошечные штанишки и рубашечки. Я никогда не думала, что буду скучать по школе, но в какой-то момент поняла, что очень скучаю. Мне казалось, что шитье станет отрадой для моей души, но на деле оно оказалось настоящим кошмаром. Я стала ненавидеть этого ребенка всеми фибрами своей души еще задолго до того, как он появился на свет.

Шить одежду для маленького было вовсе не так увлекательно, как вышивать для миссис Метьярд: это была монотонная работа, где совсем нет места творчеству и фантазии. Как ни старайся, все равно все будет загажено.

В те дни я открыла для себя, что могу пропустить иглу под кожей подушечки большого пальца, не проронив ни капельки крови. Получалось что-то вроде поросенка на вертеле, только вместо вертела была игла, а вместо поросенка – мой палец.

Сделав так, я долго смотрела на него и уже не могла различить, где кончается моя кожа и начинается игла. Мама каждый раз кричала, что это отвратительно, и частенько ее тут же начинало тошнить. Но я упорно продолжала проделывать этот фокус.