Инженер Петра Великого — 2

Инженер Петра Великого — 2

Пролог

Пролог

Конец года подкрадывался незаметно, стылой мглой окутав строящийся на болотах город, который волей Петра Алексеевича Романова наречен был Санкт-Петербургом. Царь стоял у окна своего скромного, пахнущего свежей сосной домика, глядя на темную воду Невы, скованную первым, еще тонким льдом.

Тяжела ты, шапка Мономаха, ох, тяжела… Но не время сетовать. Время — гнать вперед, ломать старое, строить новое, пока есть силы и Божье попущение.

Он думал о России. Огромная, могучая, неповоротливая, закосневшая в старых привычках страна. Бояре спесивые, которым лишь бы брюхо набить да по старине жить, купцы жадные, вороватые, дьяки в приказах — медлительные, косные. А война идет! Кровь льется! Швед силен, дерзок, обучен по-европейски. А у нас? Бардак да разгильдяйство. Пушки рвутся, ружья осекаются, солдаты не обучены, командиры бестолковы. Под Нарвой какой срам приняли!

Довольно! Хватит!

Потому и город сей заложил здесь, на отшибе, на земле спорной, у самого моря. Не просто крепость — новая столица будет, это уже понимают некоторые! Окно в Европу прорубить, да не маленькое, а ворота целые! Дабы корабли голландские, англицкие, да немецкие сюда шли, чтобы науки и ремесла здесь приживались, чтобы дух иной, европейский, веял.

Петербург — не Москва. Петербург — это движение, это флот и армия новые, это Россия другая! Он даже имя городу дал такое, чтобы всем понятно было — не город, а град Святого Петра, апостола, ключ от рая державшего. А кто тут Петр? Он, царь! Стало быть, и ключ от будущего России — в его руках в новой будущей столице. Пущай пока болото топкое, пущай швед под боком зубами щелкает, а будет здесь город, какого Европа не видывала! Сюда он перенесет все нити управления страной, они сойдутся здесь, под его рукой, в городе, рожденном его волей. Подальше от московских боярских интриг. Будет порядок, будет система, будет расчет!

Город — это камни да люди. Камни положить можно. А вот люди… Люди разные. Есть толковые, есть сметливые, есть такие, что огонь в глазах, как у Данилыча, у Меншикова, или ум холодный, расчетливый, как у Брюса Якова Вилимовича. На таких и держится все. Им поручаешь — делают, грызут землю, добиваются. А есть — тьма! Лентяи, дураки, которым что воля, что неволя — все одно. Сидят, глазами лупают, ждут, пока им укажут, да и то норовят отвертеться, соврать, схалтурить. А то и хуже — которые противятся всему новому, шепчутся по углам, палки в колеса ставят. Им перемены не нужны, им спокойнее в своем болоте сидеть, пусть и гнилом. Вот где главная беда! Не швед страшнее — своя собственная косность, свое нежелание вперед идти.