– Я просто хочу покрывало.

– Это противоречит гигиеническим стандартам. Кроме того, я советую тебе помыться, прежде чем лечь спать. Твоя одежда загрязнена.

– Да-да.

Рейна услышала визг из-под кровати, сопровождаемый грохотом и громом. Кассиопей покинул свое уютное гнездышко и забрался на кровать.

Он выплюнул волосы Дафны и гордо вытянул шею.

– Лучше, чем вонючие крысы-мутанты, – засмеялась Рейна, почесывая мангуста за ушами. – Тебе здесь нравится, Пи? Хотя бы одному из нас. – Кассиопей склонил голову, и его мокрый нос дернулся.

– Ты стал совсем толстым. – Рейна больше не могла нащупать его ребра.

Он будто понимал ее и попытался укусить за палец, свернувшись на кровати. Она почесала ему живот, увернувшись от укуса. Раньше у него получалось действовать быстро, но теперь появлялась одышка спустя пару минут активности.

– Животным нечего делать на кровати, – снова начал Гли. – Мне вызвать дрона-уборщика?

– Не нужно.

Рейна отпустила мангуста, а он воспользовался возможностью и укусил ее за руку.

– Ай! – Она засмеялась и попыталась оттолкнуть Кассиопея, но он уже впился когтями в ее платье. – Прекращай, Пи!

– Мне вызвать дрона – борца с вредителями? Или МедБота? – вмешался Гли своим обычным доброжелательным тоном.

– Нет! – Эта программа начинает действовать на нервы.

Пока Рейна пыталась высвободить свое платье из лап зверька, он еще сильнее в него вцеплялся.

Вдруг Рейна нащупала что-то необычное в его плотном меху.

– Это что у тебя там?

Кассиопей схватил Рейну за пальцы, но она его не отпускала. Она аккуратно отодвинула мех в сторону и увидела повязку на его шее. Когда она появилась? Она попробовала снять ее, но без специальных инструментов это было невозможно. Поэтому она поспешила на кухню за ножом с борющимся и рычащим мангустом в руках.

В комнате было уже темно, и только свет желтых хрустальных ламп слегка освещал гостиную. В комнате Бишопа еще горел свет, и Рейна слышала, как он с кем-то разговаривал. Вероятно, со своими очками.

– Могу ли я тебе помочь? – спросил Найф, выходя из полутьмы. На нем не было маски, и он смотрел то на Кассиопея, то на нож.