— Я бы не хотела, чтобы меня судили по моему дару, — сказал я. — Я не выбирала быть богиней, и уж точно не выбирала царство кошмаров.

— Нет, но они это выбрали, — заметил Кейн. — Они ведь аватары, не так ли? Это значит, что они приняли решение вселить в себя бога войны и богиню зависти. Где-то в их программе они выбрали эти негативные способности.

Я вспомнила свое видение Макуильчакакуаухтли и его единственное слово… «помогите».

— Мы не можем знать этого наверняка, — возразила я. — И то, что их наделили негативными силами, не означает, что они стали бы их использовать. Ты видишь, как я бегаю по Фэрхейвену, сея безумие среди невинных прохожих?

— Не намеренно, — сказал он.

Я уставилась на него.

— Они заслуживают шанса, как и ты. — а ошейник и четыре лапы могут стать моим будущим, если Корпорация когда-нибудь доберется до меня. Эта мысль была не из приятных.

Кейн, казалось, смягчился.

— Допустим, мы освободим богов, что тогда? Будем следовать за ними, пока не убедимся, что они не собираются распространять свои пороки по всему миру?

— Нет. — я посмотрела на зверинец. — Мы будем надеяться.

* * *

Первым делом мы должны были снять с них ошейники. Если мы не сможем этого сделать, то весь план разрушится.

— Я знаю кузнеца, который мог бы помочь, — сказала Матильда, безуспешно попытавшись снять ошейник с осла.

— Ты ему доверяешь? — спросила я.

— В этом мире я работаю только с теми, кому доверяю. Его зовут Стеллан. Он потомок Синдри.

Я посмотрела на Кейна.

— Синдри — гном, который выковал Мьёльнир, молот Тора.

— Если отбросить его увлекательную родословную, как он сможет снять ошейники без магии?