– Спасибо, о большем я и не прошу. А над вашими словами я обязательно подумаю и приму к сведению.

Аня произнесла эти слова так, словно она на минуту затаила дыхание и ее просто распирает от затаенной радости. Максимов про себя усмехнулся и задумался. Странностей в поведении Андрея было действительно немало, он как-то несильно заострял внимание на этом ранее, хотя его еще тогда очень сильно смущала идея уничтожения городка управленцев на Цефалии. Андрей проникся просто животной ненавистью ко всем тем, кто имел на руках рычаги управления в бывших колониях корпорации «Меркурий». Ему удалось тогда уничтожить как всех мало-мальски причастных к этому скорбному списку, так и членов их семей, родственников, а также многочисленную обслугу и охрану. Максимов вспомнил, как противился поначалу таким планам, но Андрей смог его переубедить, плюс еще то, что очень сильно сыграло понятие субординации на тот момент. Сержант хоть и чувствовал себя свободной личностью, но перед человеком, фактически давшим ему ощущение свободы, ощущал себя в зависимом, подчиненном положении. Возможно, в силу принятого у военных принципа единоначалия.

Андрей вышел из капсулы полностью восстановившимся. Возможно, лекарства еще продолжали действовать, и по этой причине он был совершенно спокоен. Его взгляд упал на обрубок руки, парень усмехнулся привычной кривой ухмылкой, думая о чем-то про себя, и обратился к Ане:

– Полумерами не обойтись. Змее нужно вырвать ее ядовитые зубы. Держим курс на Столицу…

– С какой скоростью? Обычной, в экономичном режиме?

– Мне не нужна экономия – не тот случай. Форсированный режим.

– Принято, капитан, в таком случае мы будем на месте менее чем через десять часов.

На время пути он нашел, чем себя занять: немного пообщался с Максимовым, разговор с другом вышел тяжелый и натянутый; заказал по сети место в доке для своих кораблей на орбитальной станции Столицы; просмотрел каталоги и подобрал новый высокотехнологичный протез для руки. Предложенные модели были хороши, но он хотел сделать индивидуальный заказ, пришлось стучать по номеру, предложенному для клиентов, и подробно описать то, что ему нужно. Для точной подгонки переслал файл измерений из медкапсулы. Вторым важным пунктом трат была жидкость для оболочечников, ее он заказал с запасом, несмотря на цену. К моменту прибытия в порт его заказ был уже готов, и доставлен роботом-посыльным.

Орбитальная станция Столицы была просто огромна: сама по себе она являлась городом с более чем стотысячным постоянным населением, но сотни и тысячи кораблей ежедневно доставляли сюда почти миллион человек со всех концов обитаемого сектора галактики. Тысячи орбитальных лифтов круглосуточно сновали туда-сюда, доставляя на поверхность пассажиров и огромные стандартные контейнеры с грузом, увозя обратно мусор и отработанный человеческий материал, который не смог закрепиться в самом центре человеческой цивилизации. Мегаполис на поверхности раскинулся на сотни километров, являя собой вершину инженерной мысли, человеческого прагматизма, и реализованной в металле и пластике полете фантазии. Здесь было все непривычно для жителя провинции: уровень жизни, культуры, динамизм, отношение к человеку. Даже самые подготовленные туристы получали культурный шок, когда понимали, как все здесь подчинено функционализму, и как мало остается в Столичном обществе человеческого. Человек лишь винтик в гигантской системе, и нужен ей лишь до тех пор, пока будет безупречно крутиться на отведенном ему месте. Как только наступала поломка, винтик немедленно выкидывался безо всякого сострадания, и заменялся на другой из десятков, жаждущих стать на его место. Ведь именно сюда со всех концов стремились всеми правдами и неправдами попасть, закрепиться, найти свое место, обеспечивающее тот уровень жизни, за который претенденты были готовы вцепиться в горло друг другу. Проходило совсем немного времени и большая их часть или отбраковывалась, теряя последнюю несбыточную надежду, или оставалась, теряя в конечном итоге себя. Столица, как гигантский пылесос, поглощала все самое лучшее: дорогие товары, изысканные деликатесы, изощренные идеи, таланты, амбиции и надежды, молодость и красоту, чтобы переработать и превратить все это в дерьмо, не создавая при этом ничего нового, ничего полезного.