Иногда слышался харакетерный шум паровика, скрежет веток по бортам, и по просеке медленно — но быстрее шага — проползал паровой грузовик, тягая что-нибудь. За всё время их было слыхано только штук пять, да оно и неудивительно, потому как иначе транспорт развозил бы дорогу в жижу. Бронька и Кулифа, как и все прочие звери, отходили в сторону и пырились, как мимо проплывают борта длинной платформы, на которой громоздилась всякая погрызень, покрытая брезентом. Напрашиваться в попутчики совершенно не хотелосиха, потому как куда приятнее пройтись своими лапами, нежели трястись на сиденьи и постоянно нюхать угольный дым — у паровика он всегда угольный, даже если топить сухим камышом, из-за режима сжигания в топке.

На песчаной горке, которую переваливала дорога, возле неё стояла каменная тумба с выбитыми надписями навроде «Куриная ямка — налево 6 кш; Вторая Куриная Ямка — направо 4 кш; Гора Смеха — налево 12 кш; Шишмор — вперёд 24 кш.» Поставили это сооружение недавно, когда расширяли дорогу, но от него уже веяло твердокаменной — что неудивительно! — постоянностью. Ни пуха не верилосиха, что эту тумбу сложили из каменных кирпичей отнюдь не в древние времена. Кроме того, при взгляде на тумбу грызи обычно катились по смеху, потому как представляли себе, что могло случиться, чтобы посередь леса взялись кирпичи.

Бронька с Кулифой прошли уже больше половины дороги до цокалища, когда за их хвостами снова раздалось шипение и скрип рессор. По дороге довольно резво катился трёхколёсный аппаратишко навроде телеги с присобаченным с одной стороны велогоном; на телеге имелась паровая машинка, а на велогоне — грызо. В данном случае грызо было серое и к тому же с выкрашенными в фиолетовое лапками, так что двое слегка замерли от внезапности, но потом Бронька вышел из-за сосны, куда сныкался при приближении транспорта, и цокнул.

— Эй Ситти, посиди-ка на хвосте!

Ситти мотнула рулём и резко остановив трицикл, заозиралась ушами. Поняв, в чём дело, белка соскочила с сиденья и через пол-цока сгребла родичей в охапку, аж пискнув от удовольствия. Те тоже были далеко не огорчены слышать её, так что три пары ушей измотались основательно, как и хвосты.

— А что это вы, впесок? — осведомилась Ситрик, — Внезапно же!

— Да вот собрались послушать, как тут у вас, — цокнула Кулифа, продолжая гладить шёлковые ушки дочки, — Это в пух?

— Это более чем в пух! — засмеялась грызуниха, — Белочь уже подросла, выслушаете, ну и вообще!

— А ты что, возишь чтоли чего? — цокнул Бронька, кивнув на паровичок.

— Свой хвост в основном. Как развели погрызище, так приходится по всем окрестностям то и дело шастать, лапами это только и делать, что ходить, да и всё равно не успеть, — пояснила Ситрик, — Ну и письма вожу, заодно. Йа и в Щенкове была дней десять назад, да вас не застала.