А мне лес нравился. Воздух необычайно свеж и насыщен разными запахами. Зверье непуганое. И полно его. Чувствую, что кругом жизнь кипит. И все практически съедобное. Торков и самоходок не наблюдаю. Зато много птиц и зайцев.

Пару раз учуял дичь покрупнее, но стрелять не стал. Тащить потом. Хватит и лося, большую часть которого пришлось бросить, а жаль. Столько мяса пропало. Какой-то большой зверь при нашем приближении не убежал, а ушел, неспешно и величаво раздвигая подлесок. Тоже, наверное, лось. Все бы ничего, если б не вездесущая мошка. К полудню от нее просто не было спасу. Только успевай отмахиваться. Мы сорвали по дороге веточки и обмахивались ими. Я так увлекся этим процессом, что пропустил появление зверюшки. Она, видимо, тоже не ожидала нас увидеть. Рыжая с любопытством уставилась на нас. От неожиданности я тормознул, и Хаймович по инерции ткнулся в мое плечо носом.

Лиса улыбалась, гадом буду, улыбалась. Приоткрыв пасть и свесив розовый язычок, она улыбнулась и крутанулась на месте, как котенок, что играется со своим хвостом.

– Молодая еще, непуганая, – молвил Хаймович.

Лиса крутанулась еще раз, как бы приглашая поиграть. Но при звуках голоса рванула с места и пропала за ближайшими кустами. Ни хвоя не зашуршала под лапами, ни листок не дрогнул. Шустрая! Мне почему-то стало приятно на душе. Все-таки хорошо, когда не все воспринимают тебя как врага и убийцу.

– Чего там? – донесся сзади голос Федора.

– Да так, зверюшка пробежала, – отозвался Хаймович.

– Красивая какая! – вставил Шустрый. Он всегда старался быть в курсе событий.

Только Ябеда безучастно глазел по сторонам. В его совершенно пустой от голове вдруг щелкнула мысль: «Уже близко». Мысль прозвучала ясно и отчетливо, как будто затвор передернули. Я вздрогнул. Кому это он сказал? Сказал или подумал? И что близко? Спрашивать бесполезно. Сдается мне, что он сам не знает, о чем думает, и главное – чем.

Когда солнце переехало на другую половину неба, мы вышли к озеру. Лес вдруг раздвинулся, открывая перед нами голубое зеркало неба. Гладь и размер озера потрясали.

Лес по ту сторону водоема узкой полоской отделял воду от неба.

– Вот это лужа! – открыл рот Шустрый.

– Это озеро Тихое, – Хаймович погладил Сережку по голове.

По краям озера густо рос камыш. Камышовые же островки были и посередине. Но голубая гладь внушала уважение и указывала на нешуточную глубину. Гурьбой скатившись к озеру с крутого берега, все с удивлением уставились на прозрачную воду, в которой мелькала какая-то мелюзга. Хаймович потянул рубаху через голову.