— Что случилось, брат мой? — Откашлявшись, нейтрально заботливым тоном поинтересовался он, мысленно подбирая подходящую этому олуху епитимью.

— Множественные засветки, брат капитан!

— С какого вектора, брат? — Всё так же спокойно вопросил он, стараясь, что бы начавшее нарастать в нём раздражение не просочилось наружу.

«Не, одной поркой этот олух не отделается», проскочила разрушающая всю его внутреннюю гармонию, мысль. Совсем деградировали — доложить по форме не могут, прости меня, Господи!

— Задняя полусфера брат. — Опомнившись, принялся торопливо докладывать оператор: — Около двух десятков, средние, движутся к нам.

— Веди их, — кивнул ему Пётр, быстро перебирая в уме различные варианты.

Инспекция? Отпадает — такими силами на проверку не ходят, да и незачем это — микроэлектронный чип, вживлённый ему в голову при постриге, лучше всяких клятв гарантировал его преданность Вере, заставляя слабую плоть корчиться в мучительных судорогах при малейшей попытки отойти от принятых правил и взятых на себя обетах. В бытность Императора, работы с подобными устройствами были запрещены — всё, имевшее хоть какое-то отношение к микроэлектронике было под запретом, но кто же пойдёт проверять монастыри Святой нашей Матери Церкви? Да и где тот Император? Пять, почти уже пять лет прошло с момента его исчезновения, давшего толчок к развалу на удельные княжества некогда единого тела Империи.

Но, если не инспекция — тогда что? Караван транспортов? А чего они к нам идут? Прыгали бы себе дальше — по маршруту?!

— Брат-капитан, — прервал его мысли оператор систем связи: — Входящий вызов, брат.

— На меня, — щёлкнув пальцами, приказал Пётр, вновь пододвигая к себе отодвинутый было в сторону планшет.

Чёрный цвет экрана сменился серым, показывая, что канал, связывающий корабли, установлен, а затем прямо по центру появились слова, выписанные каким-то рубленным, грубым шрифтом.

— Memento, quia pulvis es, — прочитал их капитан, тщетно пытаясь выудить из своей памяти перевод.

— Помни, что ты — прах, — склонившийся над экраном брат-исповедник задумчиво пожевал губами: — Не помню я, брат-капитан, чтобы у нас кто-то ходил с таким девизом. Вот только если это…

Сменившаяся картинка — оператор второго корабля решил, что прошло достаточно времени для прочтения надписи, открыла вид на рубку вызывавшего их гостя.

Там, на капитанском возвышении, в кресле, со слегка откинутой спинкой, полулежала, облачённая в красную сутану епископа, фигура с надвинутым на лицо капюшоном.

— Преосвященнейший Владыка! — произнося положенный титул, рука Петра, живя своей жизнью, дёрнулась, начиная творить Символ Веры, но замерла на пол пути — с этим епископом что-то было не так.