Со страху и потому что в упор, мой резерв лупит так, что залюбуешься. Искры рикошетов от мостовой. Пулеметные трассы чертят дым вдоль улицы. Огонь в упор косит отчаянно бегущих людей.

— Гранатами огонь! — и сам выхватываю рубчатое яйцо и срываю кольцо.

Ворота скрываются в дымных вспышках. Чей-то отчаянный вопль на высокой ноте. Огонь стихает. Впереди никого. Только продолжает выть раненый за забором. Скулят рядом. Первый. Смотрит виновато, зажав плечо рукой. Зацепило напоследок. Мысли его — собачья вина. «Подвел я тебя, тененте-дьявол». Боль. Ему так больно, что он только и может, что скулить сквозь зубы.

— Эй, кто тут! Медик есть? — спрашиваю.

— Я медик. — Черный, как смоль, коновал разрезает куртку Первого. — На, прижми, — говорит, подавая марлевый тампон. Все, что он может сейчас сделать.

— Вторая, четвертая, пятая, продолжать беспокоящий огонь!

— Понятно. Сделаем. Ладно.

К выстрелам примешивается какой-то низкий гул. Показалось? Нет, вот снова. Теперь уже все удивленно оглядываются. Гул давит на уши. Огонь постепенно стихает.

— Огонь не прекращать! Огонь! — кричу в коммуникатор.

«Вжи-и-и БАМ-М-М!!» — огненный росчерк вспухает ослепительным шаром на месте комендатуры. Боль в глазах — плазменный разрыв. Крики вокруг. Боль. «Как больно! Глаза! Мои глаза!» Многоголосый мысленный вопль вот-вот разорвет череп. Тень мелькает над землей. Рев пригибает меня к земле.

— Имперцы! Десант! Продали нас, суки! Валим! Они везде! — несутся суматошные вопли.

Мутная пелена сквозь искры в глазах. Что-то огромное заслоняет свет. От его поступи дрожит палуба под ногами. Яростно тру глаза. Смаргиваю слезы. Рев многоствольного пулемета разрывает мне перепонки. Да это же КОП! Комплекс огневой поддержки мобильной пехоты! Наши!

Стальной верзила с пушкой-конечностью справа и многоствольным пулеметом слева снова с визгом раскручивает ротор. Гремит длинная очередь. Куда он бьет? И тут же понимаю — куда. Бойцы моего резерва, кто где, разлетаются брызгами плоти. Кто-то еще бежит в дым, кто-то со страху или от отчаяния выхлестывает в грудь истукану остатки магазина, искры со звоном разлетаются от его груди. Сопло щелкает коротко, и струя огня вырывается из человекоподобной фигуры. Звериные вопли сжигаемых до костей живых существ. Я бы рад закрыть свой череп, но не могу. Чужая боль врывается мне прямо в мозг. Смертный ужас. Ненависть. Ярость. Леденящий страх, лишающий воли. Снова боль. Не выразить словами, как больно. Тонны боли! Километры боли! Гигаватты боли! КОП снова переступает, разворачивает торс. Реактивный выхлоп справа. Яркая вспышка дальше по улице, там, где лежали наши пулеметчики.