Из палатки, в которой играет музыка, выбрался негр в белых трусах. Сделав шаг, упал. Попытался подняться, но не смог. Часовой у костра несколько секунд смотрел на него, а затем решил помочь. Подняв, потащил за палатку в темноту.

Булат хмыкнул и устало сказал:

– Хана обезьяне…

Усадив негра на колени, часовой с непринуждённой лёгкостью свернул ему шею и, убедившись, что добивать не нужно, спокойно вернулся к костру.

– Вижу часового, – заговорил Зубарь. – Ведёт другого часового в темноту, что-то объясняя ему. Следом, с осторожностью, идёт другой часовой. Есть вероятность стрельбы.

– Я увидела, – следом сказала Раиса. – Часовой-наёмник ведёт часового-заключённого с целью что-то показать. Другой часовой, негр в красной бандане, крадётся следом. Негр из заключённых, что плохо. Наблюдаю и готова открыть стрельбу. Похоже, что бесшумные убийства заканчиваются.

Происходящее нам недоступно. В нашем краю наблюдения всё тихо. Только два трупа лежат за палатками и медленно остывают.

– Часовой-наёмник отдал свою винтовку с тепловизором часовому-зеку, – продолжила рассказывать происходящее Раиса. – Негр в бандане прячется за одним из Хамви. Вижу его хорошо. Он наблюдает. В руках автомат. Часовой-наёмник вытаскивает нож и готов убить. Удар!

Не слишком громкий звук «псык», а затем довольно отчётливый металлический лязг, разлетевшийся по всей территории лагеря. Пуля попала во что-то металлическое.

– Я сняла негра в бандане, – доложила Раиса. – Он готов был выстрелить по наёмнику, который прирезал часового-заключённого. Громко вышло? Рикошет от брони Хамви на выходе получился. Иначе не могла.

Я перевёл предохранитель с одиночного огня на автоматический и приготовился. Рядом щёлкнул предохранителем Печенега Бодров. Булат Мусин только вздохнул.

Лагерь начал просыпаться. Из палатки выскочил паренёк в трусах и, уставившись на часового-наёмника у костра, что-то спросил. Тот лишь пожал плечами и, немного довернув ствол автомата в сторону паренька, выстрелил. Паренёк упал, прошитый очередью. Тут же застрочили другие автоматы. Стало громко, слишком громко.

Бух-бух-бух!

Туго загрохотал пулемёт Бодрова. Он сосредоточил огонь на ближайшей к нам палатке, которая начала шататься, словно внутрь неё забрался слон.

Часовой-наёмник стоит как ни в чём не бывало, не забывая отстреливать всех, кто выбегает из палаток. Методично так отстреливать. С чувством, с толком, с расстановкой.

Долго часовой не простоял. Очередь прошила его, и он упал. Можно не сомневаться – мёртв.

Прицелившись в бегущего латиноамериканца, одевающегося на ходу, я выстрелил. Он упал.