Павлов не стал ничего говорить на эту реплику. К тому же, судьба бесовского самоуправления в данный момент интересовала его меньше всего.

— Эй! — обратился он к Дружинину, который нервно потирал свою голову, всё ещё не придя в себя после известия о смерти. — Куда ведёт это ущелье?

Люциферит указал вперёд, где разносилось эхо клокочущей воды. Леонид непонимающе уставился сначала на него, затем на горы и почесал затылок.

— Там Бадъяшор, — неуверенно сообщил он.

— Мы выйдем отсюда к городу? — уточнил Ламбрант.

— Ну да, скалы тянутся примерно километров на десять-пятнадцать, а за ними равнина, — кивнул Дружинин.

— Значит, идём туда, — скомандовал Павлов и поднялся на свои некрепкие копыта. — С Зибуэлем или без, но необходимо добраться до цивилизации. У нас есть голова кивернита, а он точно знает немало обо всех трансмиграционных вопросах.

— Трансмиграционных? — напрягся Вадим.

— По переселению в другие тела, — пояснил Борисов, которого глупые реакции адвентиста всегда заставляли негодовать. — Мы не знаем, вдруг и этот твой Филлопон блефует, лишь бы выбраться отсюда.

— Ему нужно тело ничуть не меньше, чем мне, — парировал люциферит, взяв лыжную палку, которая торчала из разрушенной могилы. — И, в отличие от остальных, он однозначно никуда не сбежит.

Аделард усмехнулся от такого аргумента и поискал обугленный череп взглядом. Тот валялся недалеко от дерева, сумев уже перевернуться на бок, чтобы продолжить свои ругательства в адрес ненавистных попутчиков. Леонид, тем не менее, не торопился возвращаться к нему. После укуса и порции неприятных слов он не горел желанием нести своенравную голову Зерданского. Поэтому пришлось Борисову возложить на себя столь неприятную функцию.

— Почему они называют тебя люциферитом? — пристал Дружинин к ковыляющему Павлову. — Разве ты не такой же бесоголовый, как я и этот с изумрудами?..

Ламбрант покрепче сжал лыжную палку, силясь не двинуть ею по молодому попутчику за такие слова. Но он быстро вспомнил, что перед ним совершенно непросвещённый тип, который стал бесом буквально сегодня. И вряд ли его ознакомили с тонкостями нового мира.

— Бесоголовый — это уничижительный эпитет для таких, как ты, — смиренно поведал люциферит, спускаясь по пологому склону от ненецкого кладбища к ручью. — Поэтому впредь не используй это слово в присутствии других своих сородичей.

— Разве ты не мой сородич? — не отставал Леонид, решив помочь Павлову. Он взял его за костлявую руку и принялся придерживать на ходу.

— Нет, не твой, — сказал люциферит, стараясь усилить шаг. — Мы вообще разные и никак друг с другом не связаны, понятно?