— Но у тебя же тоже есть рога и вон копыта. Я думал, ты тоже бес…

— Думать — не твоя лучшая сторона. Твоя основная обязанность — служить. И желательно мне.

— Служить??? — оскорбился Дружинин, оттолкнув от себя неприятного собеседника.

— Разве ты не занимался службой до всей этой истории? — усмехнулся Ламбрант, сумев сохранить равновесие при помощи лыжной палки, которую он теперь использовал как трость. — Вот примерно то же самое ты будешь делать в своём новом статусе.

— Каком таком новом статусе? — не переставал удивляться Леонид, шагая следом за ним.

— В статусе беса, если ты не успел заметить.

— Я не собираюсь быть бесом. У меня же родители, друзья. И любимая девушка есть в Юршорске, мы хотели с ней обвенчаться в следующем году…

— Забудь, — выдохнул Павлов, на мгновение вспомнив себя после перерождения в облике люциферита. — Лучше порвать с прошлым сейчас, иначе будет только хуже.

— Но почему?! — распалялся парень, размахивая руками.

Стало очевидным, что с каждым часом он испытывает прилив агрессии. И это вполне закономерно для неофита. Если в Харнаурды-Кей Дружинин пребывал в шоковом состоянии, то теперь он постепенно оттаивал и проявлял свою истинную бесовскую суть. С одной стороны, это хорошо, ведь с приливом злости и боли парень становился только сильнее. С другой же, без должного контроля Леонид мог быть опасен для окружающих.

— А как, ты думаешь, твои близкие воспримут рожки и копытца? — вмешался в беседу Аделард, нагнав их с ворчащим Филлопоном в руках.

— Я просто никому не покажу, — немного присмирел парень. — Никто не увидит, если я их буду прятать.

— Это да, — признал Борисов, — но изменится же не только внешность. Бесы не живут человеческой жизнью, прими это как факт.

— Как же я тогда должен жить? Прятаться?

— Если я верну себе силы, то прятаться уже никому не придётся, — многообещающе заявил Ламбрант, шаркая копытами по мокрой траве, в которой скрывались мелкие камушки. — Поэтому ты должен служить мне, а в награду получишь покровительство и защиту.

— С фига ли он обязан прислуживать тебе?! — возмутился Вадим, которого такой тон обклёванного люциферита явно не устраивал. — Он такой же свободный бес, как и Борис…

— Не называй это имя! — озлобленно рявкнул Аделард.

— А чего? Тебя же так звали всегда.

— Теперь у меня другое имя!..

— Чушь какая, — ухмыльнулся Плетнёв. — У каждого из нас должно быть имя, данное нам при рождении. Зачем все эти дурацкие трудновыговариваемые клички вообще?