Пока Малинин был занят освобождением лодки из водного плена, по обеим сторонам журчащей реки возникли тёмные фигуры. Одна из них была с рогами, торчащими прямо из плеч. Вторая же выглядела похуже. Её рога оказались на месте пальцев рук, поблёскивая острыми концами. Вертерунты выжидательно смотрели на пыхтящего парня и, точно по единому сигналу, бросились на него.

— Что там опять?! — недовольно воскликнул Филлопон, барахтаясь по дну плота. — Сломай рога и всё, им конец!..

Но Ян от неожиданности грохнулся в обрыв. Он ударился сначала о скользкие камни, отлетел вперёд из-за напора воды и погрузился в бурлящую пучину внизу. Уродливые бесы удивлённо посмотрели ему вслед и вцепились в резиновую посудину.

— Грёбанные квазимоды! — заверещал Зерданский, не в силах противостоять двум вертерунтам, которые тянули к нему свои лапы.

На пригорке возник Ламбрант. Он не без радости воспринял неприятности взбунтовавшихся попутчиков. Но торопиться к воде люциферит не стал, чтобы обладатели рогов на плечах и руках успели поиздеваться над кричащей головой кивернита. Когда же Павлов пнул попавшийся под копыто камень, вертерунты сами двинулись в его направлении. Того, который вместо пальцев имел острые рогообразные пики, он отшвырнул обратно в реку. Второго же, с рогами на плечах, Ламбрант ударил по голове, уложил на берегу и добил булыжником.

Плот уже наполовину торчал на пропастью, внизу которой пенилась вода. Филлопон валялся в самом крайнем углу, продолжая издавать всяческие ругательства.

— Недалеко же вам двоим удалось уплыть, — глумливо подметил люциферит, заглянув в резиновое судно. — Твой новый спутник пошёл на корм местным рыбам?

— Значит, судьба у него такая, — философски отозвался Зерданский.

— В твоём положении я бы держал язык за зубами, пока они все относительно целы. Всё-таки в горах без туловища тебя в одиночку ждёт масса приключений.

— Видишь, как хорошо, что мы друг другу пригодимся, — попытался кивернит улыбнуться своему давнему знакомому. — Ещё неизвестно, кто кому нужнее. Поэтому ты бы не разбрасывался мной, как вздумается, а берёг бы, как самую главную ценность.

Эти слова вдруг обозлили Павлова. Он толкнул плот копытом, из-за чего конструкция угрожающе склонилась над низким обрывом.

— Ай, ты что творишь?! — принялся голосить Филлопон, ударившись о бортик, и едва не вывалился наружу.

— Демонстрирую, как ты мне важен, — с демонической ухмылкой сказал Ламбрант, придерживая оранжевую посудину за край.

— Вот я и говорил как раз этому ангрилоту, что ты неблагодарный олень! — распалялся кивернит. — Это я сделал из тебя могущественного демона! Благодаря мне ты обязан всем, что имеешь! Да будь ты хоть с какой-то долей интеллекта, то отправился бы вместе с Зибуэлем в город и уже подбирал бы себе нового корпориса!