Однако машина со скрежетом наклонилась к ней и мгновенно опрокинулась под натиском противника. Он засмеялся, вскарабкавшись на перевёрнутую «Шестёрку», и принялся стучать по ней копытами. Патологоанатом приглушённо закричала, шебурша под автомобилем. Радующийся люциферит при очередном прыжке споткнулся и рухнул на асфальт. Герда уже раздирала золотыми руками корпус «Жигулей», прорезая себе путь на волю. Отбросить тяжёлую машину она не сумела, но довольно бодро проделывала в ней отверстие наружу.

Не дожидаясь, пока дуэлянтка справится со своей задачей, беглец из Харнаурды-Кей схватил горящий обломок от здания и запустил его в перевёрнутый автомобиль. Правда, взрыва не последовало. Загорелись лишь колёса и передняя ось. А Пелевец между тем выползла через разбитое заднее окошко.

От этого люциферит пришёл в ещё большую ярость. Он подбежал к пыхтящей противнице и принялся стучать по ней копытом, оставляя вмятины на её золотистом теле. После дюжины ударов, пока женщина пыталась освободить ноги из металлолома «Шестёрки», на асфальте вокруг засверкала золотистая пыль.

— В полночь волшебство закончится! — вскричал Зибуэль, сокрушая ослабевшую Герду. — И Золушка превратится в кёобес!..

Из-за собственного голоса он не заметил, как с дымящейся площади прибежал бовемцис. Без лишнего рычания тот разогнался между машинами и пошире раскрыл свою пасть. Когда люциферит повернул к нему довольное лицо, перед ним промелькнули зубы и длинный слюнявый язык. Чуть не затоптав патологоанатома, бык схватил Зибуэля широким ртом и принялся заглатывать. Голова полностью оказалась внутри горячей глотки, а вот руки и копыта принялись сопротивляться натиску гигантского животного. В попытке полностью сожрать беглеца из Харнаурды-Кей бовемцис пронёсся дальше и прижал брыкающегося люциферита к очередному автомобилю.

Герда слышала отрыжку и скрежет, продолжив своё освобождение из-под машины. В конце концов, она и сама могла угодить в пасть быка. Кое-как поднявшись на копыта, женщина обнаружила, что позолота на них изрядно потускнела. По телу расползлись трещины, сквозь которые просачивались капли гематита. Значит, сплав, в который угодила Пелевец, был не долговечен и разрушался от наиболее сильных ударов.

Сдвинув несколько автомобилей, бовемцис полностью запихнул в себя стонущего Зибуэля и принялся громко причмокивать. Отрыжка и чавканье наполнили эту часть улицы, пока женщина с омерзением наблюдала за поеданием люциферита. Она могла бы убежать в сторону охваченной огнём площади, но не хотела бросать Охтина. Инспектор по-прежнему валялся за машиной, не подавая признаков жизни. В нерешительности Герда обошла жующего быка и склонилась к пострадавшему товарищу.