– Господин аббат… – комиссар помедлил, но все же решился:

– Звоните родственникам на Земле. Предупредите их.

– Но паника!

– Уже. Вот сводки. Так что голову в песок засовывать поздно. Немедленно выпустить пресс-релиз, обозначить безопасные зоны. Военное положение наверняка уже введено даже в джунглях Амазонки, но если где-то еще нет…

– Ясно.

– Марианну красиво полураздеть и пусть читает сообщение на камеру с наилучшим качеством, какое доступно на Орбите.

– Но феминистки нам за сексуальную объективацию…

– Любую сволочь, кто помешает спецоперации, толерантно и равноправно, не делая различий по возрасту и полу, паковать за пособничество и ставить на форсированный допрос. Зачем-то же у нас есть полномочия класса “ноль”. А если попадется настоящая рыба, выгоним идиотов, освободим камеры и специалистов.

– Рассвятое имя, везде ультиматум! – Штурмовик покривил губы, щелкая пультом. – Еще и эти пидоры лезут в боги! Для того ли у человечества выход на Орбиту? И вот этот самый лифт, на верхушке которого мы сидим?

– Ядерная энергия тоже не для бомб изначально предполагалась.

* * *

– Предполагалось, что наши действия приведут к определенному результату. Результат не достигнут. Смысл менять коней на переправе?

– Не беспокойтесь, – узколицый брюнет поднял руки успокаивающим жестом:

– Ваша работа выше любых похвал. Вы получите все обещанное, и непременно премию. Начальник весьма доволен. Теперь на Орбите наш человек, и с указанием ему целей мы справимся.

Петр Васильевич посмотрел на брюнета снизу вверх. Разглядел в полумраке резкие крылья носа, жесткие губы. Молча, неохотно стащил гарнитуру. Выбрался из кресла, отошел к длинному столику вдоль дальней стены. У столика в полумраке аппаратной стоял напарник брюнета. По контрасту, круглолицый, обветренные красные щеки, правый висок подстрижен самую чуточку выше левого – только профессионал обратит внимание на подобную мелочь; но Петр Васильевич являлся именно что профессионалом, ситуацию понял. И все же попытался возразить:

– Коллеги, это вам не стройка, где сделавшая работу бригада выкидывается на мороз перед самой сдачей объекта, чтобы все почести, награды и красивая строчка в послужном списке достались нужным людям. Исполнитель заточен под единственную цель, и эмоциональное напряжение определенного рода. Мы вели его пять лет. Он как выпущенный снаряд: не ракета, подруливать не сможет.

В красноватый сумрак аппаратной пролился голубой свет коридора. Мощный поток воздуха – по контрасту, показавшийся всем ледяным – вытеснил запах горячих обмоток, пыли, нагретой пластмассы. На фоне потной атмосферы радиорубки Петру Васильевичу несколько мгновений казалось: очищенный воздух имеет собственный отдельный запах.