– Да что я, голубчик, по-вашему, ружейную пулю от револьверной не отличу? Обижаете, все-таки тридцать с лишним лет в военной хирургии. Точно, даже и не сомневайтесь.

Они вошли в низкое помещение морга. Тяжелый запах был здесь особенно густым; Гиляровский, не впервые посещавший это заведение, скривился, Нейдинг же с Волковым будто ничего не заметили. Профессор повел гостя не к столам с укрытыми простынями телами, а дальше, в глубину, к небольшому столику.

– Вот извольте взглянуть! – Профессор подал репортеру маленький продолговатый белый предмет.

Гиляровский взял; это оказался зуб.

– Это – того, застреленного, – пояснил Нейдинг. – Коллеге Свиридовскому понадобился препарат[88] нижней челюсти для курсов дантистов, вот он и взял… хм… челюсть новопреставленного. А оказалось – у него вместо трех зубов вот это!

Гиляровский с недоумением повертел зуб.

– Что-то не пойму, профессор. Зуб как зуб, коренной… Хотя постойте… а это что?

Костную ткань прорезал тонкий слой серого металла.

– Вот! – торжествующе сказал Нейдинг. – Этот зуб – искусственный. Он из материала наподобие фарфора и металла. Могу вас заверить, голубчик, – ни я сам, ни коллега Свиридовский ничего подобного отродясь не видели. Мало того – даже и не слыхали о подобных зубных протезах. Вот я и подумал, что убитый – не российский подданный; в наших палестинах такого сделать никто не мог. Да и в Европе, насколько мне известно, тоже. А иностранец, застреленный на Хитровом рынке, – это, согласитесь, необычно. Я пока не стал сообщать полиции, а вот вам дал знать – решил, что вы непременно заинтересуетесь.

– Спасибо, профессор, – с чувством сказал Гиляровский. – Это и вправду крайне интересно. А скажите, здесь не может быть какой-нибудь ошибки? Или, скажем, совпадения – привез кто-нибудь из-за границы материал для зубных коронок и делает себе потихоньку?

– Ни-ни, голубчик, даже и не думайте! – замотал головой Нейдинг. – Во-первых, это не коронка. Я даже зубным протезом это поостерегся бы назвать – зуб и зуб, только искусственный. И главное – мы с профессором Свиридовским не сумели понять, как он был вставлен пациенту… то есть убитому. Мы о подобных методах не слыхали – поверьте, если кто-нибудь научился бы такое делать, это был бы переворот в стоматологии! Подобных новшеств, голубчик, не скрыть, как ни старайся…

– Ну ладно, – кивнул Гиляровский. – Вы, профессор, сказали, что у бедняги во рту таких было три? Может быть, позволите мне один забрать с собой? Обещаю – верну в сохранности.

– Что с вами поделаешь, Владимир Алексеевич! – развел руками профессор. – Берите, конечно, понимаю…