– База два, я точка раз. Связь каждые пять минут, отбой. Точки три, четыре, пять, на месте, отбой.

Виктор положил коробочку рации на стол. Олег Иванович выдохнул – он все это время задерживал дыхание, будто те, с передатчиками, могли его услышать. Он извлек из-за отворота пальто точно такую же рацию, но говорить не стал – только пару раз щелкнул тангентой. «Щелк-щелк-щелк» – и после короткого интервала медленнее: «щелк-щелк».

– Не рискуем открыто выходить в эфир, – пояснил он в ответ на вопросительный взгляд ротмистра. – Вот и приходится общаться условленными сигналами. Сейчас я передал – «все по плану».

– Ну и напрасно, – буркнул Виктор. – У вас рации, как и у нас, – с плавающей частотой и скремблером, просто так разговор не перехватить.

– А засечь передачу? Пусть и не зная содержания?

– Засечь можно, – признал молодой человек. – Если повезет.

– Вот потому мы и молчим в эфире. На их месте я, засеки в такой момент активность, тут же отменил бы операцию. У вас-то радиосвязи нет, – пояснил он недоуменно слушающему всю эту тарабарщину жандарму, – а значит, чужие переговоры означают только одно – идет контригра. И лучше не рисковать.

– База два, я точка раз, как обстановка? – вновь зашипело в динамике.

– Точка раз, я база два, порядок. Время минус семь, карета на месте, прием.

– База два, понял, отбой.

Картинка на мониторе мигнула и рассыпалась на квадраты. На самом большом, с номером семь, был виден парадный подъезд Аничкова дворца. Камера снимала с расстояния в полсотни метров; были ясно видны и царские вензеля на экипаже, и даже усы кучера на козлах.

На остальных квадратах были: съезд с Троицкого моста на Петровской стороне, кусок набережной и ограда – кажется, церковная, – возле которой стояли извозчичьи санки. В них скрючились двое – кучер и седок.

– Боевики, – буркнул Виктор. – Четвертый и шестой. У них пулемет.

– Имена известны? – сухо поинтересовался жандарм.

– Может, и известны, – ответил компьютерщик. – Только не мне. Для меня все они по номерам – от третьего до седьмого.

– Первый – Геннадий? – уточнил Олег Иванович.

Виктор кивнул.

– Где он – так и не выяснили?

– Никак. Пеленговать не могу, аппаратуры подходящей нет. А сам он уже три дня шифруется, связь только по рации.

– А Олег? Он точно уехал в Москву?