— Я заслужила, киро, — хрип разом выдал всю боль. — Это я плохо подготовила его, сочла, что Рок справится. Я ошиблась. Прошу вас, киро, если Завеса голодна… — по щеке скатилась единственная слеза. Демоница закончила едва слышно: — Отправьте меня вместо него.

Запахло палёным.

— Прекратите!

Демоны удивлённо повернулись, и только тогда стало ясно, что крик — мой. Пришлось перевести дух и требовательно повторить:

— Прекратите! Киро, вы пригласили меня на ужин. Не помню, чтобы в меню значились пытки.

Я и не заметила, как оказалась рядом. Как уперлась в раскалённые руки, пытаясь отнять их от обнажённого, беззащитного и покорного тела. Он и не думал отпускать. И тогда я сделала то, что точно не следовало делать благоразумной и дальновидной ведьме: вытащила из-за пояса её — скалку. Нет, не так. Её — Скалку! С большой буквы, как имя разящего клинка. Куда более умело, чем думала, размахнулась и… зарядила по самому темечку так, что рога зазвенели. Пока тёмный, откинувшись на спинку кресла, осознавал произошедшее, я кинулась приводить в чувство Сели.

— Не лезла бы, ведьмочка, — слабо отмахнулась она.

— Дельное замечание, — раздался щелчок — и скалка вспыхнула факелом по воле исчадья. — Ты сейчас очень сильно меня расстроила, сладенькая. А я этого не люблю.

Следом стало горячо уже мне. Он держал глупую ведьму, как на прицеле, и собирался спалить до тла. Назревающая на лбу шишка (и почему она так веселит и кажется третьим рогом?) подтверждала, что демон имеет для этого все основания. Но он передумал. Опустил руку и отпустил мою волю, позволив воспользоваться краткой передышкой и поддержать Сели.

— Прости меня, — хотелось чем-то прикрыть бесстыдную наготу, но, кроме куртки Рока, предложить нечего. Расставаясь с ней, как с величайшей ценностью в мире, я накинула одежду на израненную спину женщины. — Понимаю, что у него проблемы из-за меня. Прости. Я не знала, что ты тоже любишь его…

Демоница издевательски расхохоталась, словно не страшилась уже ничего.

— Люблю? О нет. Я не люблю его. Есть вещи, куда сильнее связывающие людей, чем любовь. Мы с Роком были друг для друга памятью. Тем единственным, что не давало нам забыть…

Приведший меня в Подземье подался вперёд, упираясь подбородком в сцепленные ладони:

— Что забыть, Сели? Хочешь сказать, что после всего, что ты натворила, после стольких десятилетий ты всё ещё помнишь, как быть человеком? Никто, чья лара хоть немного светит, не выдержал бы груза вины. Демонов с живой ларой не существует. Подземье — ваш бог. Тьма — ваш свет. Ты не можешь помнить.