Водоворот мыслей, страх, боль и ненависть, — всё, что кружилось в её зрачках, в этом миг вырвалось наружу. Обдало холодом до мурашек. Она неуверенно поднялась. Так, словно отвыкла стоять прямо перед этим мужчиной. Покрытая сотней ожогов, свежих и застарелых, почти незаметных, гордо выпрямилась. Встретила его взгляд в последний раз: достойно.

— Ты прав. Я уже давно не помню, каково это — быть человеком. Но у Рока ещё есть шанс. И, если для его спасения мне придётся раствориться в Завесе, Тёмный…

Прежде, чем демоница договорила, он проломил ей рёбра. Испачканный чёрной густой кровью кулак разорвал покрытую ожогами спину и закрывающую её кожаную куртку. А Сели улыбнулась и закончила так, словно из уголков рта не бежали липкие струйки:

— Оно того стоит.

Он сбросил обмякшее тело. С досадой отряхнулся, роняя чёрные тягучие капли на пол.

— Считай, мы заключили договор, — щёлкнул пальцами, уничтожая останки.

Окровавленная, с нелепо вывернутыми локтями, с разворочёнными рёбрами, она не шевелилась. Да и как: ни один человек не выжил бы после такого удара. И только глаза светились прежним жаром и вторили движениям Первого Тёмного.

Она сгорала как бумага в печи. Осыпалась пеплом по контуру, как старая книга, превращалась в ничто. Но это ничто, хлопья воспоминаний о том, кем когда-то была демоница по имени Сели, здание впитывало, как сладкий сироп.

Стискивая зубы, удивляясь отсутствию отвращения, я коснулась её живота, пока и он не стал серой пустотой.

— Прости меня, — вряд ли она могла расслышать. Но хотя бы не умирала в одиночестве. — Прости… и спасибо.

Когда тело исчезло, демон переключил внимание на меня:

— Пустышка. Ей нечего дать Завесе. Лишь пустой сосуд, развалившийся на черепки. Думаешь, этой платы хватит, чтобы спасти твоего фамильяра, сладенькая?

Он ожидал, что я закричу. Что страх победит, я начну умолять и попытаюсь сбежать. Что ж, он недалёк от истины. Прежняя Триста Макклот поступила бы именно так. Но новая не была дурой. Безрассудной, отчаянной, слегка (или совсем не слегка!) сумасшедшей. Но не глупой. Я встала с колен:

— Вы считаете, что я перепугаюсь ваших змеиных глаз и брошусь бежать?

Он развернул крылья. Совсем не такие, как у Рока. Похожие не на тень, а на грозное оружие, с шипами, не раз прервавшими чью-то жизнь.

— Да, примерно этого я и жду, сладкая. Догонять мышку, которая не убегает, совсем не весело.

— Тогда мышка не станет убегать, — меня трясло. В висках била лишь одна, совершенно неуместная мысль: жуть как жалко, что куртка Рока канула в небытие вместе с демоницей.