— Тогда, зачем тебе смерть операторов, не понимаю?

— Вестнику нужны доказательства. Трупы. Горы трупов. И я получу алгоритмический ключ к одному из сохранившихся пунктов переброски. Ты же сам наверняка проходил адаптацию в таком, а, Эскул. С Привратником и прочими приблудами: нейрованной, замаскированной под хижину или землянку, адаптационный модуль с интерфейсом. А?

— Погоди, но… во время транслокации…

— Сохранилось как минимум два таких пункта. Что замолчал, Грандмастер? Как тебе перспектива вернуться? Уже не так категоричен в своём отстаивании вселенской справедливости?

Кровь бросилась мне в лицо. Неужели… можно вернуться домой? Стоп. Какой «домой». Я и до переноса на Земле был нахрен никому не нужен, кроме деда. А теперь? Небытие — мой дом. Хейген, Гуггенхайм, Нати, Инфа и все остальные — мой дом! Это небо и эта земля. Великая Пустыня, Степь, Срединный Хребет, города и дороги, древние и хумансы… Сколько ещё стоит увидеть! Только здесь я почувствовал себя кому-то нужным! Вернуться? Нет! Ни за что…

Видимо, внутренние сомнения ярко отразились на моём лице.

— Хех! В общем-то, я так и предполагал… Эскул… или Артём Респов? Ты всё же конченый слизняк и романтик. И Небытие тебя так ничему не научило… Новый реальный мир не вытравил из тебя глупое и никчёмное желание помогать всем и каждому. Зачем тебе дались эти гоблины, гномы, орки! Ты даже свой аватар умудрился испоганить… А ведь я готов был простить тебя, Эскул-великий, Эскул-целитель, защитник униженных и оскорблённых! Это ведь по твоей вине я здесь, ревнитель справедливости доморощенный…

Деев навис над столом, опираясь на кулаки. Лицо его налилось дурной краснотой, губы сжались в тонкую полоску. Многострадальная свёрнутая в трубку жаровня была скомкана в бесформенный комок металла.

— Хм… Силантий? Вот оно как свидеться довелось… — честно говоря, я ждал когда-нибудь встречи со своим крестником, из мести или уж, чего греха таить, из шалости водворённым в новый мир силой Фиала Изменения Сущности.

— Первые дни я просто мечтал найти тебя, Респов, и убивать столько раз, сколько смогу! Встать на твоей точке возрождения, убивать медленно, с наслаждением, глядя в твои глаза! Снова и снова! Убивать, убивать, убивать!!! — мне показалось, или затылок Деева начал слегка дымиться.

В гостиной повисла тишина, слышно было даже поскрипывание кожи чьих-то доспехов или сапог на внутренней галерее. Даже де Лесси не мог скрыть изумления, косясь на своего шефа. Слишком уж разительным был переход от спокойного, даже умиротворённого мастера в кимоно к взбалмошному крикуну. Но Деев быстро справился с приступом гнева. Медленно выпустив со свистом воздух сквозь стиснутые зубы, он снова сел за стол, положив пред собой свою бамбуковую трость и развернув руки ладонями вверх, будто призывая к продолжению разговора.