Сидевшая слева от меня Диана неуверенно заерзала. Трудно было представить, что она обо всем об этом думала, однако предположу, что на чем свет стоит костерила меня за то, что уговорил ее отправиться сюда.

— А это как посмотреть, — наконец проговорила Диана и в следующий миг вытряхнула из рукава спрятанный в нем мини-бластер, а затем с совершенно невинным лицом навела его на танцовщицу. Выражение лица последней при этом, надо сказать, ничуть не изменилось.

— Надо бы приказать охране обыскивать посетителей тщательней, — с ложной досадой пробормотала Желтый Малыш себе под нос.

— Знаете, если не уберете оружие и не оставите нас в покое, следующего раза может и не быть, — невозмутимо заметила леди Винтерс.

Экзотка снова широко ухмыльнулась. Ее огромные глаза были прикованы ко мне, и она будто прикидывала, стою ли я того, чтобы рисковать своей жизнью ради сиюминутного удовольствия отомстить Мекету за прошлые обиды. В тот момент я, пожалуй, готов был отдать многое, лишь бы пронаблюдать ход ее мыслей, вот только собственную жизнь в список вносить не собирался.

— Хорошо, — наконец сдалась Желтый Малыш, отвела оружие в сторону и отступила к своему дивану. Взяла со стола очередную рюмку и, выдохнув, залпом осушила ее. Поморщившись, она прибавила: — Можете убираться отсюда ко всем чертям. Я вас больше не держу и видеть тоже не желаю. Ребятам скажу, чтоб на выходе не трогали, но запомнили в лицо. С этой минуты, что бы там ни стряслось, дорога на Дей-Прим вам заказана. И говоря «вам», я имею в виду вас двоих. Пусть вы и прибыльный клиент, леди Орра, зря приволокли сюда этого урода.

— Разве я урод? — притворно скуксился я.

— Валите! — взвыла Желтый Малыш.

Может и следовало еще что-то сказать ей в ответ, но все подходящие слова выветрились из головы, едва вернулось осознание, что смерть меня чудом миновала. А даже если бы таковые и отыскались, то произнести их вслух я бы все равно не успел. Что уж там, мне и дух перевести не дали.

Едва прощальная фраза сорвалась с губ танцовщицы, тяжелые портьеры, отделявшие кабинку от всей остальной забегаловки, с громким хрустом разорвались и внутрь ввалился запутавшийся в тряпках здоровяк с протезом. Одутловатое лицо его было перекошено от ужаса, причина которого находилась где-то снаружи, за пределами моей видимости. Ослепительная синяя вспышка, на мгновение осветившая полутемную кабинку, вошла в громадную тушу инородца и заставила его обрушиться на пол тяжелой грудой дымящегося мяса, а нас троих — недоуменно вытаращиться на новоявленный труп.