– Я знаю, о чем говорю, а ты просто не понимаешь. – И снова дурацкая ухмылка сама собой растянула мой рот, лишив слова оттенка серьезности. – Но, к счастью, тебе и не нужно. Подобного счастья мне и одному хватает.

– Ты как всегда прячешься за словами, – проговорила Диана, помрачнев.

Ну что мне было ей ответить? Признаться в чувствах, которых не испытываю? Какой вздор! К тому же, я успел закусить удила. Насмешливость засочилась из каждого слова:

– Конечно. А иначе пропадет весь интерес. И не в последнюю очередь у меня самого. Так что вам с Тассией остается только смириться и наблюдать, раз уж решились отправиться с нами. Ничего другого я, к сожалению, пока предложить не могу. Прости.

Этот ответ ожидаемо задел Диану за живое, и, хотя она мужественно пыталась скрыть эмоции, тень разочарования, промелькнувшая на ее фарфоровом лице, не осталась мною незамеченной. И да, это заставило меня пережить парочку болезненных уколов совести, но от собственных умозаключений никак нельзя было отмахнуться. Требовались доказательства того, что все происходящее со мной – не блажь, а они, увы, прятались где-то в недрах пыльных Гробниц на Шуоте.

По мере приближения к Шуоту, степень нервозности, обуревавшей меня, возрастала в геометрической прогрессии, и к моменту первого прыжка из гиперпространства я готов был кинуться на любого, кто осмелится хотя бы косо взглянуть в мою сторону. Должно быть, это ощущалось и в воздухе, потому что, едва поднявшись в рубку, я сразу же уловил эхо нешуточного спора, который оборвался, стоило створкам лифта разъехаться.

Вникать в суть не хотелось нисколечко, поэтому я поспешил поинтересоваться:

– Долго еще?

– Почти на месте, – не оборачиваясь откликнулся Аргус. Голос его звучал достаточно ровно, однако отрывистость, с которой сыпались слова, заставляла почуять неладное.

Устало проведя ладонью по лицу, я обернулся к Тассии:

– Вы и его достать успели?

Та выглядела невинной, будто бедная старушка, которой отказали в просьбе перевести через дорогу:

– Ничего такого, из-за чего нашему дражайшему серому стражу стоило бы оскорбляться.

– Я не оскорбился, – бросил Аргус, остро напомнив мне этим Мекета. – Я лишь борюсь с желанием пробить твой дыхательный пузырь.

– Вот, видишь?! – картинно воскликнула шаманка. – Он же мне еще и угрожает! Неуравновешенный и крайне опасный индивид!

– Тассия! – рявкнул я, не выдержав. – Хватит!

Огоньки глаз шаманки сузились до почти неразличимых щелочек.

– Смотри, Риши, – предупреждающе заметила она. – Как бы тебе не пожалеть о том, что сразу не прислушался ко мне.