— В общем, очередная безумная тиранша, — чуть ли не зевая, подвел итог я. За время знакомства с Затворником, мне удалось примириться с легендарностью его личности, и потому рассказы о старых подвигах не повышали температуру крови ни на градус. Историю Иглы Дживана все нормалы знали чуть ли не с пеленок и потому слушать ее заново не было никакого желания. Даже невзирая на призрачную связь с Обсерваторией. — Эпине, все это очень мило и все такое, но дальше-то что?

Затворник на мгновение замер, затем негромко фыркнул, и, кажется, не собираясь оскорбляться, продолжил:

— Она начала рассылать в разные концы Галактики своих шпионов, в надежде отыскать следы чего-то не менее внушительного, чем Игла. Мне выпала высокая честь оказаться одним из таких эмиссаров, о чем я, конечно же, выяснил только впоследствии.

— И вы нашли их? — поинтересовался Изма. — Следы чего-нибудь могущественного?

Затворник не успел ответить, так как его опередил я:

— Только не говори, что это ты обнаружил Шуот и Гробницы юхани? — Это не был чистой воды выстрел наугад, скорей вывод, основанный на цепочке закономерностей. Учитывая русло, в которое постепенно сворачивала история, совершенно логичным казалось предположить наличие связи между устройством, способным открывать дверь на Ту сторону и местом, в котором Та сторона впервые, так сказать, обнаружилась.

Затворник согласился «не говорить», чем и сдал себя с потрохами, вызвав вполне закономерную реакцию. Я моментально вспыхнул:

— Твою мать! Эпине! Есть в этом мире хоть какая-то беда, к которой ты и твоя наставница не причастны?!

Тот, на секунду сделав вид, будто задумался, дал ответ:

— Твое рождение?

Я нарочито рассмеялся. Тоже мне шутник выискался.

Далее выяснилось, что миссия, приведшая Затворника на Шуот, стала для Бавкиды знаковой. Изучение Храма, возведенного над Гробницами древними лейрами, жившими еще до того, как Игла Дживана впервые оказалась найдена, привело Затворника к Хранителю Алого озера, однако в отличие от меня, ему повезло закончить разговор с ним в более мирном ключе. Во всяком случае, о том, что кто-то кого-то пытался сожрать, сам лейр даже не обмолвился. Зато весьма красноречиво описал момент истины, снизошедший на него после беседы.

— Когда Хранитель раскрыл мне глаза, я на мгновение будто сам себя потерял, — проговорил он с придыханием, — а выбравшись из Храма, еще сутки медитировал на плато. Помню, в тот миг мне почудилось, будто сами Тени вдруг преобразились, изменили свое течение. Сейчас-то я понимаю, на что они намекали, но тогда счел за напутствие к действиям. Конечно, я все рассказал Бавкиде. И о гробницах, и о юхани, и о Тенях, и о том, как и зачем они были созданы. Вот только она, из всего сказанного, услышала лишь про чуждую этому миру силу, скрывавшуюся за Гранью.