Ровно так произнесла это; как будто изнутри она такая же, как снаружи. Как будто лицо у нее из фарфора, а в спине заводной ключ.

У Артема спина взопрела.

Есть какие-то вещи, которых научаешься не бояться. А вот от разговоров таких он не успел привиться. Шагал и про себя считал молчаливые шаги; и заодно получался счетчик неловкости, трусости и несчастья.

– Твой отец вот предлагает. Жетон обратно отдал.

– Я про нас.

– Ну… Если я приму его предложение… А я принял. То мне будет… Некуда… Не на ВДНХ же. Я буду тут. Казарма. Сегодня вот операция какая-то, меня посылают. И…

– При чем тут это. Хватит.

– Слушай. Я не… Не вижу. Как. Как мы бы снова.

– Я хочу, чтобы ты вернулся.

Она все так – спокойно, твердо, негромко. Лицо безмятежное. Негде на станции Арбатская поговорить двум людям. Среди чужих людей лучше, чем через стенку от своих. Толпа глушит сигнал, в толпе по душам можно.

– У нас не получилось. Аня. У нас с тобой не вышло.

– У нас не получалось. И что?

– И все.

– И все? Ты сдался?

– Нет. Дело не в этом.

– Значит, ты и не хотел? Ты просто сбежал? Воспользовался идиотским поводом и сбежал.

– Я…

– Я говорю тебе: ты мне нужен. Ты мне нужен, Артем. Ты понимаешь, чего мне это стоит? Мне? Чего – мне – стоит – такое – сказать?

– Это не склеить.

– Чего не склеить?