– Там… А что ты знаешь про «там»? Ты полчаса эфир послушал. Это радиоигра все, Артем. Тебе откуда знать, где наши, а где наймиты? Где диверсанты их? Что вообще теперь наше, кроме метро? Ничего! Только метро у нас осталось! Где там живая жизнь? Рассадили спецов, как пауков в паутине. «Тут Владивосток, давайте к нам. Тут Петербург, идите сюда!» А кто сходится к ним из деревень – они на месте их сразу. В лобешник. Никакой нет России! Все, как мы боялись, случилось. Разбомбили, раздробили, захватили. Если мы тут не выстоим. Если дадим им понять, что выжили. Мы – следующие тогда. У нас одно спасение, Артем. Мертвяками прикидываться. И копить силы. Чтобы вернуться.

– А если к нам просто идут? Наши? Так же, из деревень? Не диверсанты, а наши? Люди? Русские? Настоящие?!

– Военное время, Артем. Нет возможности со всеми разбираться. Враги, и точка.

– А если они не с востока пойдут, а с запада?

– Все основные направления прикрыты.

– А глушилки?..

– Это не единственная станция.

– Значит, я бы все равно ничего не… Ничего бы не добился?

– Ты бы и не успел, Артем. Хорошо, что Летяга тебя оттуда вытащил. Если бы ты завалил еще хотя бы одну вышку, я бы уже не смог с ними договориться. У них вообще был приказ – пленных не брать.

Артем втянул дыма, поймал расползающиеся слова, построил их строем.

– Вы же следили за мной? Когда я на «Триколор» поднимался? На высотку?

Полковник дернул ртом: Летяга проболтался.

– Знали.

– Почему не заткнули?

– Потому что. Ты – наш. Хоть я и… Что я там тебе говорил.

– А вы – вы сами когда узнали? Как?

– Ввели в курс. Некоторое время назад.

Артем затянулся. Сел на пол, спиной к стене: стула не было. Теперь Мельник на своей каталке был его даже выше. Ведь он вообще-то выше Артема должен был быть. Раньше был выше, пока у него ноги были вместо колес.

– Знаете, Святослав Константинович… В нашем последнем разговоре. Вы очень убедительно мне тогда доказали, что я шизоид.

– Я сделал это, чтобы тебя уберечь. Чтобы ты не натворил… Всего, что ты натворил.