Поднялись по ступеням, там дверь.

Кабинет. Застекленные книжные шкафы набиты томами; посреди комнаты – помост-подиум. И в углу – номенклатурный стол, как у Свинолупа или у Мельника. За столом сидит человек.

Неподвижный.

Откинутый назад. В потолок глядящий. Глазами с пластмассовым блеском.

В кителе, на погонах золотые звезды. Усищи черные. Волосы зачесаны.

– Это…

– Иосиф Виссарионович. Прелесть, правда?

– Сталин?..

– Ростовая кукла Сталина. Воск. Можешь посмотреть.

Артем, запутанный в этом сне, послушно взошел на подиум.

Сталин положил бескостные руки на стол; в одном восковом кулаке торчала ручка, будто кукла-вождь собиралась подписать какой-то приказ. Другой был расправлен в плоскую ладонь, пальцы тянулись вперед. Под усами была улыбка – ножом вырезанная, неустанная. Рядом лежали тряпичные невянущие розы.

Артем не выдержал, дотронулся Сталину до носа. Тому было все равно. Все равно, что умер и что воскрес, все равно, что он теперь кукла, все равно, что он такой ценой спасся, когда мир стал прахом, все равно, цветы ему кладут или за нос щиплют. Сталин был в прекрасном настроении. Сталина все устраивало.

– Как живой, а? – сказал Бессолов.

– Он тоже… Из музея? Экспонат?

Артем подошел к книжному шкафу, пальцем собрал со стекла пыль, посмотрел на полки. Они все были забиты одной и той же книгой, бессмысленное число раз воспроизведенной. На корешке каждой значилось: «И. В. Сталин. Собрание сочинений. Том I».

– Зачем? – Артем оглянулся на Бессолова. – Что за бред?

– Тут был сталинский кабинет, когда это был настоящий бункер. Правда, гиды говорят, сиживать Иосифу Виссарионовичу тут не пришлось: скончался до сдачи объекта в эксплуатацию. Но ради западных туристов сделали чучело и кабинет до ума довели. Когда мы бункер занимали, Сталин был уже тут. А мы все сберегли. Уважение к истории своего народа должно быть!

Алексей Феликсович взобрался на помост тоже, приблизился к Сталину, уселся на его стол, поболтал ногами.

– Преемственность! Вот он, а вот мы. Получается, что он как бы для нас этот бункер строил. Думал о нашем будущем. Великий вождь.

Кроме усатых портретов на Красной Линии Артем со Сталиным раньше не встречался; что он чувствовал, трогая великого вождя за нос? Воск.