— Может быть, — кивнул проводник, внезапно остановившись, — но я бы не советовал вам проверять их на остроту и прочность.

Глаза, наблюдавшие за нами из глубины арки, тем временем медленно подались вперед. Черная уродливая голова, укрытая крупной хитиновой пластиной, из которой торчали несколько острых жвал, едва заметно поблескивала на солнце своим черным маслянистым боком. Красные, глубоко посаженные под панцирь, глаза внимательно следили за каждым нашим шагом, то ли примериваясь, как бы половчее напасть, то ли думая, куда бы удрать. Из соты, тем временем, показался второй сегмент уродца, из которого торчали шесть коротких, но мощных хитиновых лапок. Затем третий. Тела чудовища изогнулось, голова упала на арку, вцепившись в ее бритвенно-острые края своими жвалами, и существо одним мощным рывком извлекло оставшуюся часть себя из «стеклянного плена». Всего сегментов оказалось семь. Каждый из них опирался на небольшие, нервно подрагивавшие при каждом нашем шаге, лапки, а заканчивалось туловище монстра внушительным жалом, кончик которого был усеян мелкими каплями, то и дело поблескивавшими в мертвенно-зеленом свете здешнего солнца. Существо, потеряв к нам всякий интерес, ухватилось за арку всеми своими конечностями, шустро поползло к одному из небоскребов, и вскоре скрылось внутри его черного, обглоданного огнем, ветром и временем остова.

— Видимо почуял добычу где-то неподалеку, — бросил проводник, проводив его долгим безучастным взглядом. — Они не отходят от своих гнезд далеко. Оберегают потомство.

— Уж не мы ли эта добыча? — нервно хмыкнул Эдрих, крепче сжимая винтовку.

— Нет, — покачал головой Нейт, напряженно к чему-то прислушиваясь. — Они не охотятся на людей. Этот мир живет по своим, ведомым лишь ему одному, законам, и далеко не каждому здешнему обитателю есть до нас дело. Для некоторых мы что-то вроде назойливых букашек, которые проползают по своим делам мимо.

— Букашки для букашек, — улыбнулся шутник, то и дело поглядывая на обугленный небоскреб в недрах которого скрылась тварь, — заня…

— Тише, — поднял руку Нейт, нервно озираясь, — вы чувствуете? — спросил он, глядя преимущественно на Дейма.

Парень ответил не сразу. Он ненадолго закрыл глаза, прислушиваясь к каким-то своим внутренним ощущениям. Я попытался проделать то же самое. Ничего. Лишь глухая, вязкая, тяжелая тишина, давящая прямо через скафандр. Тишина и черный, непроглядный мрак, по которому рассыпались крохотные цветные точки.

— Что-то… Что-то есть, — голос Дейма оторвал меня от этого бессмысленного занятия. — Не могу описать. Оно будто движется. Движется к нам. А за ним еще… — он ненадолго замолчал, снова прислушиваясь к ощущениям, а затем продолжил. — Не могу описать. Просто не знаю, что это.