— Теперь перейдем к частностям. Ваня, я возвращаю тебе личное дворянство, как и право ношения всех наград. — колдун вскочил и глубоко поклонился. — Будешь хорошо трудиться на благо Рода, получишь дворянство потомственное, как и твой дружок Прохор. Понимаешь, что это будет значить для твоей дочери?

— Костьми лягу, Государь! — сказал колдун и вновь глубоко поклонился.

Пафнутьев же заскрежетал зубами, а Император, с видимым удовольствием, наблюдал за реакцией фактического главы Тайной Канцелярии.

— Отлично. Вроде, все обсудили, все порешали, никого больше не задерживаю. — Николай дождался, пока все встанут. — Секундочку. — от нажал кнопку на интеркоме. — Дворцовых давай.

Буквально через несколько секунд открылась дверь и в кабинет зашли четверо Дворцовых, которые сразу же направились к Пафнутьеву.

— Виталька, поедешь в Бутырку. — усмехнулся Император. — Посидишь, отдохнешь от напряженной работы, подумаешь над своим поведением, в себя наконец-таки придешь… Чего застыл-то? Ручонки для наручников вытягивай, или ты думал для тебя какие-то исключения с преференциями будут?

Пафнутьев гордо выпрямился и протянул вперед руки, на которых Дворцовые сноровисто защелкнули наручники.

— Орел, ничего не скажешь! — продолжал улыбаться Император. — Ишь, как расхорохорился! Ну, ничего… Посмотрим, как ты через недельку тянуться будешь… — он махнул рукой. — Уводите. И не забудьте нашего грозного Виталия Борисовича по длинному маршруту до черной решетчатой кареты провести, чтоб как можно больше людей его в модных блестящих аксессуарах видели и понимали, что неприкасаемых у нас нет.

Когда за Пафнутьевым и его конвоем закрылась дверь, Император уже серьезно посмотрел сначала на слегка бледного Прохора, а потом на Ивана.

— Намек поняли, оба-двое?

— Да, Ваше Императорское Величество!

— Ваня, если снова сбежишь, за тебя в Бутырку поедет твоя дочь. Свободны, опричники…

* * *

— Выясняйте отношения… — кинул Цесаревич, ставя бутылку коньяка со стаканами на столик, разделявший усевшихся в кресла Прохора и Ивана.

А сам вернулся за свой рабочий стол и сделал вид, что занялся разбором бумаг.

Первым инициативу проявил колдун — он разлил коньяк и поднял свой бокал:

— Со свиданьицем, что ли, Прошка…

— Ага… — буркнул тот.

Они пригубили, и колдун продолжил:

— Ты не обижайся на меня, Прошка, я тогда злой был, силуне рассчитал…