— Что ты орешь?! — прошептал Ямомото, сканируя взглядом окружающие кусты. — Я помру быстрее, чем меня кто-нибудь укусит! Отомстить решил, засранец?

— Нет! — Данилка медленно подкрался к Фудзи, и водрузил руки на плечи, пытаясь как можно сильнее сжать их, чтобы в нужный момент не выпустить бушлат. — Маака! Слева…

— Махаон? — пролепетал друг и, как показалось, даже перестал дышать. Но потом вдруг медленно начал поднимать правую руку, замахиваясь здоровенным ножом и наклоняясь в сторону ядовитой бабочки зеленого цвета. — Русские не сдаю-ю-у-у…

— Я тебе дам: «Не сдаются»! — прохрипел Данила, прикладывая все усилия, чтобы дернуть его назад. Он мгновенно понял, что хотел предпринять его друг, и сразу среагировал. Два пацана отлетели назад, упав и больно ударившись о камни, скрываемые водяникой[2]. Чеков взвыл от боли, когда в боку справа раздался неприятный хруст. А сверху и Ямомото навалился, размахивая ножом. Но это уже было не нужно. Видимо, первый взмах все же достал чудовищное насекомое размером с пятерню взрослого и рассек его. Даниле лишь оставалось обхватить взбешенного друга, чтобы тот ненароком не поранился.

— Да ты меня сейчас зарежешь, придурок долбанный! — рассвирепел вдруг Чеков, превозмогая боль и с усилием сбрасывая друга с себя. — Совсем, что ли, ополоумел? Русские у него, видишь ли, не сдаются! Да русские так никогда не делают! Только ваши идиоты ками… коми… Японские самоубийцы только так делают! Вот, — почему-то добавил он, успокаиваясь и поднимаясь.

— Камикадзе, черт, — тихонечко из кустов совсем не к месту вспомнил Фудзи, виновато высовывая голову. — Но махаон-то здесь откуда?

— От… от… — Даниле хотелось ответить что-нибудь оскорбительное, но он не находил слов. Вместо этого подошел и начал рассматривать невероятным образом разрубленную огромную бабочку. В боку болело, но любопытства от этого не убавилось. Черно-зеленая, перламутровая расцветка, переливающаяся на свету, крылья аккурат с ладонь одного из юнцов, ядовитые волоски по всей поверхности… Красивое чудовище, но до такой бабочки дотронешься — скончаешься в ужасной агонии примерно через час. Хорошо хоть, что сюда они залетают очень редко.

— Извини, — виновато пробормотал Фудзи, подходя к другу. — Она и вправду так ядовита?

— А это надо было спрашивать прежде, чем со словами «А русские не сдаются!» пытаться сделать себе хирикири…

— Харакири, — тихонечко поправил друг.

— Да иди ты! — в сердцах бросил Данила и, обойдя восхитительную, но опасную тварь, зашагал вниз по склону. Каждый шаг отдавался болью в правом боку. Видимо, ушиб ребро. Но тогда хруст откуда? Сломал?