Мать с ним не разговаривала все три дня. Не потому, что не хотела. Просто было не о чем. Все и так все прекрасно понимали. Фудзи, возможно, никогда больше не встанет, несмотря на уверения доктора, что это обычный ушиб, и что он поставит вскоре юного японца на ноги. Сам Данила чувствовал внутри пустоту и невероятную подавленность. Хотелось в одиночку вернуться на южную часть Шишки и добровольно принести себя в жертву своей глупости. Что дальше будет, он не знал, но чувствовал: прежнего мальчика уже нет. Все произошедшее в считанные дни заставило Чекова осознать себя частичкой в огромном механизме окружающей жизни, где каждый шаг может обернуться и ошибкой, и победой. Только, прежде чем ступить, необходимо хорошенько подумать. Он ощутил на себе ответственность и тяжелую ношу взрослой жизни.

Глава поселения, капитан второго ранга Михаил Викторович Ярыгин вышел вперед и заговорил, перекрикивая ветер.

— Сегодня все мы собрались здесь, чтобы проститься с выдающимся человеком. Юрием Алексеевичем Нахимовым, капитаном первого ранга, командиром, — он указал на покоящийся на боку корпус атомохода, — этого корабля. Это был человек безграничной воли и силы духа. Это был человек бесконечной веры в людей. И он всегда защищал все, что ценил… И этим принципам он не изменил, даже глядя в глаза смерти. Как двадцать лет назад он защищал свою Родину, так и защитил жизнь своего приемного сына. Слава ему! И пусть этот северный ветер, что провожает его в последний путь, разнесет эту славу по миру. Нахимов всегда останется в наших сердцах человеком…

Дальше Данила не слушал. Его словно унес в далекие края холодный суровый ветер. Погрузил в тайну человека, которого, как оказалось, он совершенно не знал. Открыл величие русской души, все хорошее, что было собрано в одном человеке. Все то, что он носил и прятал в себе столько лет…

Последний выход

Последний выход

Она всегда где-то рядом. Блуждает тихим ветром в темных туннелях, мягко касаясь плеч, отчего холод пробирает до костей. Несется с толпой обезумевших прокаженных бубонной чумой на баррикады здоровых, а потом считает друзей, погибших от огрызающегося пламенем огнемета. И тихо потирает руки, когда чума неведомо каким образом проникает в обитель живых.

Она вот уже двадцать лет гуляет по пустому городу наверху, дружески похлопывает по плечу злобную тварь и с радостью открывает объятия новому другу-сталкеру, идущему в капкан затаившегося монстра, когда душа не в силах уже цепляться за умирающее тело.

Она везде и рядом со всеми. Вчера заглянула к тринадцатилетней Машеньке, соседке, и поздоровалась… Температура подскочила, и накатила слабость. Бедный ребенок, бедная мама. Бегала всю ночь в поисках лекарства. Даже на соседнюю станцию успела сходить. Доктора привести. Но тщетно — Павел Семёнович ясно сказал, что здесь нужны антибиотики, а они закончились очень давно… И давно же их не приносили сталкеры: рядом с метро все аптеки вычистили и даже пыль протерли.