Алекс кивнул и продолжил рассказ Элли о будущем.

* * *

После бунта синтезанов и войны, которая растянулась на десятилетия, из-за особенностей её ведения в космосе, люди договорились с синтезанами, предоставив им полную свободу, доступ к ЕСВ и отключили заложенное устаревание. То есть потеряли все рычаги влияния на них.

Синтезаны и люди возобновили строительство космостанций и подземных городов, которые пострадали во время войны. Многое пришлось отстраивать заново.

Производство синтезанов на Обьединённой Земле, конечно же, было полностью остановлено и заблокировано, как и работа над улучшением оргмата. Хотя к моменту начала конфликта, уверял Алексей, были попытки создать оргмат на основе живой материи.

…

— А что делали синтезаны, когда их помощь перестала быть нужна людям? — спросил Роман. — Элли упоминала, что у них какое-то своё правительство?

Алекс рассказал, что синтезаны с воодушевлением начали создавать новое общество сверхлюдей. Строили свои города на свой части Марса и станции на орбитах планет Солнечной Системы, за исключением Земли. Они пытались создать свою культуру, которая отчего-то была всего лишь дикой версией человеческой.

— Если честно, я не особо интересовался жизнью големов, — закончил Алекс. — Насколько я знаю, их затея со сверхчеловечеством провалилась. Обьединённая Земля просто ждёт, когда они окончательно рехнутся и потеряют смысл жизни, после чего прикончит их одним ударом.

— Нет слов. Истинный гуманизм.

— Поверь мне, многие из них будут даже нам благодарны. Големы сами отказались от устаревания, решив, что выдержат вечную жизнь.

Как бы шутливо, Роман заметил:

— Я всё больше начинаю понимать Рамиреса.

Алекс нахмурился:

— Трагедия синтетических личностей доказала, что лучше всего производить новых людей так же, как и раньше — с помощью любви и секса. А вечность обретать только у Бога. Так ведь, Элли?

Девушка стыдливо отвела глаза:

— А при чём тут я?

Алекс подмигнул Роману, поясняя:

— Элли воспитывалась в христианской части земной орбитальной станции «Иерусалим». У них до свадьбы нельзя.

— После свадьбы, наверное, тоже, — по-дурацки захихикал Джи. — Пока разрешение от пастора не получат.