Роман Крылов — практически бог, а мы его коллеги.

Но Роман не в том смысле бог, что мы обязаны ему поклоняться, как этого хотел Великий Рамирес для себя, а в том смысле, что Роман и боги помельче, это те, кто за нами присматривает и не даёт в обиду. Ну и награждает, как водится среди богов, бессмертием и супер силой.

Именно Роман Крылов и все, кто с ним рядом, делают наше будущее бесконечным.

У Романа Крылова обычно «нет слов», поэтому я сказала нужные слова за него.

Зачитав Роману вслух этот отрывок, Бенни Шостаков сказал:

— В искусстве лизать задницы Юнь Джинг превзошла меня.

— В отличие от тебя, она это делает искренне, — заметил Роман.

— Не это ли самое страшное?

Роман не знал что ответить. Он иногда не поспевал за теми изменениями, инициатором которых являлся он сам.

* * *

Свесив ноги вниз, Роман сидел на стреле портального крана и смотрел на кольцо гравитомагнитного ускорителя, лежавшее на земле, как огромный бублик. Вокруг него сновали стройботы и ходили инженеры.

Завтра утром над этим бубликом взорвутся ориктолит-фотонные торпеды, разгоняя грозовые облака и расчищая небо, а под бубликом заработают тысячи двигателей, которые отправят его в многодневное путешествие в стратосферу Локуса. Кольцо займёт своё место в цепочке колец, очередной космодром заработает на полную мощь, доставляя на орбиту грузы.

Новый космодром ускорит строительство «Малыша», так назвали уменьшенную версию генератора червоточин. Но даже он сможет не только переслать сигнал, но и перебросить через червоточину коробочку с картами памяти.

По подсчётам Романа строительство Малыша закончится через три-четыре земных года. Потом понадобится ещё лет пять-семь, чтобы отогнать его на то расстояние, на котором гравитационное притяжение местного солнца перестанет влиять на генерацию червоточин.

Что тогда? Тоже ничего особого.

Ведь понадобится ещё неизвестное количество лет, чтобы настроить все аппараты Малыша. А до этого надо будет вообще отыскать Землю или другие планеты Эксплоры, проводя многочисленные эксперименты по переброске зондов на расстояние менее одной десяти тысячной всего расстояние между Броском и предполагаемой точкой выхода. Каждый зонд — это тысячи часов ожидания, получения от него сигнала. Затем сотни часов корректировки положения аппаратов, а потом новая переброска зондов. И так неизвестное количество раз, пока не будет найдено оптимальное положение аппаратов. Быть может ещё десятки лет. Ещё больше, чем когда-то потратили земляне, на поиск экзопланет.

Космос — дело небыстрое.

Из синего вечернего воздуха вышла чёрная фигура Элли. Убрав фазовый УниКом, она присела рядом с Романом.