Каин встал. Оставив все как есть, он быстрым шагом добрался до подземелья, через которое проходили души. Он поднялся на самый верх по лестнице, застыл у двери. Выдохнул.

«Этого не может быть!» − сказал он сам себе, но дверь все-таки открыл.

Перед ним была винтовая лестница.

«Не может...» − повторил Каин, но все равно пошел наверх.

Несколько витков и яркий свет. Здесь души проходили последний фильтр и окончательно исчезали в воротах меж колонн.

«Не оборачивайся», − говорил себе Каин, уже все понимая.

− Обернись, − довольно мягко прошептал знакомый голос архангела Михаила.

Вздрогнув, Каин обернулся.

На белом полу отверстие и начало ступенек. За ним небольшая площадка и арка, ведущая из круглого зала в райский сад.

Михаил стоял в проходе и смотрел на него молча, без насмешки, скорее даже с сожалением.

− Послушай, − начал он, но слышать Каин ничего не хотел.

− Заткнись! - приказал он, отталкивая архангела прочь от прохода.

Войдя, Каин замер.

Все верно. Цветущие яблони усыпаны яблоками. Стена на прежнем месте. Врата охраняют все те же ангелы в доспехах. Кто-то где-то играет на флейте.

Рука Михаила легла Каину на плечо. Это только злило. Дернувшись, Каин бросился назад к лестнице.

Все было очевидно.

Быстрым шагом пересекались каменные залы ада. То тут, то там, в ответ на его появление вспыхивало голубое пламя, но эти вспышки не трогали Каина. Куда важнее была сейчас дрожь в самом сердце.

Лаборатория. Библиотека. Оружейная с рядами мечей и пик. Коридор. И снова зал. Еще одна оружейная, но уже с пороховым оружием. Впрочем, даже оно не поможет. Узкий коридор. Последняя голубая вспышка.

Он распахнул тяжелые двери и влетел в покои древнейшего владыки этого подземелья. Тот сидел за столом и не спешил отрывать взгляд от новых записей, созданных где-то кем-то из смертных во имя науки, а ведь он знал, кто пришел и зачем.

Только когда Каин стукнул по столу и, опираясь на него руками, навис над записями, почти рыча, Кагитор посмотрел на него. Его синие глаза были совершенно спокойны. Ни одна линия его лица не дрогнула, даже мраморные губы не шелохнулись.