Девушка сразу же поняла, что никогда не сможет ничего почувствовать рядом с таким человеком. Все, что она испытывала к этим людям — презрение, хоть и знала, что так относиться к своему народу нельзя. Айвен ничего не могла с собой поделать, и никогда не сможет.

Так случилось, что все, что она искала, слилось в одном человеке, который, к огромному ее сожалению, никак не мог оказаться из ее народа. Всю свою жизнь Айвен мечтала о чужаке, и однажды он явился, чтобы перевернуть ее жизнь с ног на голову.

Девушка хотела хоть с кем-то об этом поговорить, но никто бы никогда ее не понял. Никто в Алаге не может понять ее любви к чужаку, поэтому Айвен и прокручивала эти слова у себя в голове, будто бы желая рассказать это самой себе из прошлого — той мечтательной ведьмочке, которая неустанно загадывала невыполнимые желания и слыла почти сумасшедшей.

Кайрин был далеко не идеален, и он, безусловно, во многом уступал здешним парням. Во-первых, ниже ростом, пусть и не так сильно, но все же. Айвен не привыкла смотреть мужчине в глаза, не поднимая голову вверх. Во-вторых, единственным оружием, которым он умел нормально пользоваться, были небольшие кинжалы. Парень неплохо их метал, но это бы точно не помогло ему выжить в поединке против кого-то из местных. А в-третьих, для мужчины Кайрин был слишком болтлив, хоть он и никогда не молол пустую чепуху. Здешние мужчины и вовсе предпочитали молчать рядом с женщинами, считая, что общих тем для разговоров у них быть просто не может.

И все это для Айвен не имело абсолютно никакого значения. Это все даже нравилось ей, но все же полюбила она Кайрина не за его недостатки. Больше всего ее привлекала его странная хитрость, которая всегда сверкала в этих светло-серых глазах. Он мог придумать все, что угодно, и превратить в осознанный план любую авантюру.

Айвен не верилось, что он опустил руки, согласившись на эту казнь. Настоящий Кайрин никогда бы так не поступил, он бы нашел выход вместе с ней.

Теперь же она, обливаясь слезами и сидя на полу своей комнаты, стояла перед выбором — попробовать найти выход в одиночку или все же сдаться, как это сделал Кайрин.

Естественно, Айвен выбрала первое. Если Кайрина казнят сегодня, она никогда себе этого не простит, мало того — будет винить себя в этом и всю жизнь ненавидеть свою бесхребетную душонку, которая позволила ей бездействовать. Силой воли Айвен заставила себя подняться на ноги и стереть с лица слезы. У нее оставалось меньше часа, она была заперта и не имела ничего, абсолютно ничего, что могло бы сорвать казнь.