Обо всем этом я думал, перенаправляя огненные сгустки. Выходило неплохо, хотя огонь вновь стал сильнее. Пораженные участки покраснели и, казалось, горели без всякого пламени. В нос ударил запах пали. А вокруг нарастал треск сминаемых огнем деревьев. Еще немного и нас будет видно из космоса.

Так, надо вспоминать рунологию. Тиваз в превосходной степени с последующим вуньо — укрепление романтических отношений. Не помню, что даст хагалаз, но она вряд ли изменит устоявшуюся начальную пару. Не совсем то, что сейчас нужно. Ладно. Что еще? Вуньо с последующим хагалаз — «голос совести» или стремление говорить правду. Тоже не то.

Я перебирал в голове, вспоминая варианты и попутно отражая часть сгустков огня. И последние наносили все больше вреда. Левая рука, которой я и производил каст собственного защитного заклинания, вся покраснела и покрылась волдырями. На одном пальце кожа даже почернела, что мне не понравилось больше всего.

Зато я подобрал нужное сочетание, еще раз перепроверив в уме. Да, так и должно было быть. Тиваз-хагалаз-вуньо. Месть воина, усиленная последней руной. Проблема в том, что магия письменных символов и заклинательная была немножко разной. Вторая срабатывала сразу, а первая лишь при наступлении определенных условий. Что ж, значит, эти условия необходимо создать, а сами руны максимально усилить. И я знал такой способ. Спасибо наглядному уроку Коршуна.

Первым наперво я отразил еще одну атаку и коснулся крестика. И сразу же судорожно начал осматривать баню. Чертов Потапыч, вот всякой ненужной фигни — сколько угодно, а нужных для хозяйства вещей нет. Наконец мой взгляд зацепился за небольшой гвоздик, на котором висело махровое полотенце. Скинув последнее, я быстрыми движениями, не жалея себя, с силой провел ладонью по острому краю шляпки.

Никогда членовредительство не приносило мне столько радости. Как только рука обагрилась юшкой, я смазал ею камешки с рунами, перекатывая их в ладони. Потому что нет ничего сильнее магии крови. Все, пора возвращаться, пока Застрельщик не разрушил крестик. Я, как минимум, еще собирался сохранить не только пространственное помещение, но и собственную жизнь.

Возвращение вышло своевременным. Я чуть нос к носу не столкнулся с удивленным убийцей, который, видимо, еще не нашел крестик. От неожиданности дал ему в нос окровавленной рукой и попытался прыжком перекатиться в сторону. Но не удалось. Для своего веса дядя Ваня оказался чересчур ловким. Он не обратил никакого внимания на «комариный укус», даже не поморщился, зато от души пнул меня ногой.