Украшения не поблекли, да и…
– Успокойтесь, – Его императорское Высочество позволил себе улыбнуться. – Вы прекрасны.
– А врать нехорошо.
Его императорское Высочество подняли руки, признавая правоту Анны. Прекрасной она никогда не была. И сейчас не станет.
И…
…в доме градоправителя ныне тихо. Прислуга и та старается быть незаметною, но выходит у нее не слишком хорошо. Не хватает дворцовой сноровки.
– Не стоит волноваться, за вашим супругом присматривают. И поверьте, он в хороших руках, – Его императорское Высочество велено было звать по имени, но у Анны не получалось, как не получалось поверить, что человек, сидящий напротив, ее брат. А вот тот смурного вида мужчина, в котором ныне не осталось ничего-то, похожего на собственные портреты, ибо присутствовал он в городе инкогнито, представляясь дядькою царевича, – отец.
Анны.
И Анны в том числе.
Но она все же отвела взгляд от серебряного подноса, в котором ее отражение было некрасивым, каким-то блеклым.
А дверь закрылась.
И поднялся купол, запирая комнату и людей, в ней сидящих.
– Все-таки вам стоит улыбнуться, – Николай сам разлил чай и подал хрупкую чашку. У Анны рука дрогнула, когда случайно коснулась она теплых пальцев. Дрогнула и все же удержала. – Осторожней…
Она постарается.
Она поставит чашку на блюдце и вспомнит в очередной раз об осанке, может быть, пожалеет, что корсеты остались в прошлом. В какой-то мере в корсете осанку держать легче.
Она вздохнет, про себя. И скажет что-то пустое, про погоду или природу… эта встреча мало отличалась от вчерашней и позавчерашней, и даже в доме люди больше не удивлялись этим вот странным полуденным чаепитиям.
Разве что слухи пошли…
…конечно, Его императорское Высочество выбрали новую фаворитку. О вкусах не спорят, тем паче высочайших. Она старовата и странновата, но возможно, Его императорское Высочество устали от изысканных дам, вот и потянуло на приключения.
Приключения мужчинам по нраву.
– Успокойтесь, – пальцы Анны накрыла теплая ладонь. – Я надеялся, что вы ко мне привыкнете, но получилось… не слишком хорошо.