Жители прерий, в свою очередь, изо всех сил пытались доказать, что ничуть не хуже обитателей пещер. И, как гончарам, им не было равных! Однако, даже король Судлакамштин, повелитель равнин, не обладал и половиной богатства самого захудалого горного барона.

— У нас в горах! — угрожающе повторил карлик.

Что там у них в горах — он, поди и сам не знал. Да и не хотел знать. Просто хотел отметить, что у них, там, в степях, тоже есть горы. И эти горы — о-го-го какие! Не чета Ротаргадским горам! Позлить пещерных выскочек.

Гномы нерешительно переглядывались. Если б кричал обычный степной карлик — ему бы всем скопом выдергивали бороду по одному волоску, а тут как-то не с руки. Великоват, зараза! Навалятся всей кучей — конечно, сомнут наглеца, но первые, несомненно, огребут по полной. А потому быть первым никто не горел желанием. Крепкая, коренастая фигура, с лапами, как у медведя, заставляла вспомнить о том, что все гномы — братья, сотворенные одним Всеотцом и принять эту простую истину.

Бородач же, наоборот — нарочно нарывался на драку. Есть такие отдельные личности, что, приняв на грудь, непременно хотят помахать кулаками. Для них без хорошей драки и отдых — не отдых.

Свара баронессе была абсолютно не нужна. Набегалась за сегодня. Умаялась. Гномы, что степные, что горные, оставаясь верными древней традиции, носили килты, и пьяная склока, в которой непременно замелькают волосатые промежности карликов — не то зрелище, что будет приятно благородной даме. Приснится потом еще…

— Вот в наших-то горах… — разочарованно протянул балагур.

Он начал догадываться, что спровоцировать кулачный бой вряд ли удастся. Девушка облегченно вздохнула. Представление отменяется. Трактирщик, застывший в напряжении, сверлящий взглядом пьяницу, яростно протирая фартуком кружку, словно хотел проделать в ней дыру насквозь, тоже расслабился. Меньше драк в кабаке — больше целой посуды и мебели.

— Ой, в ваших горах, — хохотнул кто-то. — Какие там у вас горы?!

Воцарилась тишина. Даже волынка захлебнулась на половине ноты. Все удивленно уставились на безумца.

Возразить здоровяку осмелился единственный гном, с бородой, заплетенной тремя косами, перстнями тончайшей работы и килте в сине-зеленую клетку с вышитыми золотыми нитками, в каждой зеленой клетке, скрещенными киркой и молотом, обвязанными баронской цепью, в сапогах с серебряными пряжками. Этот тоже был изрядно пьян, еще и знатного рода… не, точно не отступит. Побоища не миновать. Многие, в основном — люди, попятились к выходу. Людям тут делать нечего, это не их битва. Пусть бородатые сами квасят носы друг другу.