— У нас горы… — растерялся забияка.

Если он что-то и хотел сказать про Великие Горы не менее Великих Равнин, то, потеряв надежду спровоцировать конфликт, благополучно забыл. А то и вовсе не хотел ничего сказать — так далеко план карлика не заходил.

— Да у нас такие горы! Всем горам горы! — выпалил бородач на одном дыхании.

Тишина, и без того гробовая, превратилась в совсем мертвецкую. Замерла даже капля, повисшая на подтекающем кранике пивной бочке, не решаясь нарушить молчание. А пламя свечей вытянулось в струнку, прекратив свой танец. Повисло такое напряжение — хоть ножом режь.

Горный гном хмыкнул и, нарочито громко глотая, допил свой эль, давая дебоширу время осознать ошибку и извиниться.

— Госпожа! — прошептал трактирщик, перегнувшись через стойку к Талагии. — Госпожа, сделайте что-нибудь! Эти бесы бородатые все мне тут разнесут!

Лю Ленх самой происходящее нравилась все меньше и меньше. За барона непременно вступятся его собратья, за гончара — его степные сородичи и понеслась… ремесленный квартал окунется в хаос мордобоя и кровопролития на несколько дней. Все из-за двух пьяных дураков!

У легата, несмотря на пол, руки были в кровушке не по локти, а по самые плечи. Но воевала она с нечистью нечестивой. И воевала с честью. А много чести в гибели от рук выпившего глупца? Ничуть! И такой смерти баронесса не желала никому. Тем более — подданным Империи, пусть даже таким твердолобым, как гномы.

Так что здесь интересы ее и интересы мужчины полностью совпадали. Но какая девушка упустит случай дать себя поуговаривать? Даже если и без того на все согласна? Да никакая! Дама поджала губки, изображая крайнюю степень задумчивости.

— Умоляю! — простонал корчмарь.

— Ладно, — сжалилась баронесса, притворно вздохнув, и сразу воскликнула: — Элю всем! За мой счет!

— И мне элю за ее счет! — прорычал дебошир.

— И мне! — подхватил кто-то.

— И мне тоже!

Через секунду гудела вся таверна. Ничто не примиряет лучше, чем дармовая выпивка. Широкий жест легата был встречен восторженными возгласами и аплодисментами, слышными даже снаружи. За столы вернулись не только те, кто успел покинуть «Ржавую подкову», народу наоборот прибавилось. Музыканты вновь затянули песню, а пестрая толпа подхватила ее, передавая друг другу кружки пенящегося напитка, расплескивая жидкость в избытке чувств.

Посетители, благодаря даму за неожиданную щедрость, продолжили пьянку. Выходка гончара, если и не была забыта, то больше не выглядела толь дерзкой. Но застолье теперь продолжится надолго… не в правилах горного народа останавливаться, когда пир только начался. Легат — напротив, надеялась выспаться, а писк волынки и шум празднования — не лучшая колыбельная. Печально, но придется искать другое место для ночлега.