– Ладно, ладно, понял! – Макото глубоко вдохнул, зажмурил глаза и поднес миску к губам.

     Судя по его виду, каждый глоток был для него пускай и маленьким, но все же подвигом. Когда он закончил и отдал Рю пустую посуду, цвет его лица почти сравнялся с варевом, которое теперь плескалось у него в желудке. Еще несколько мгновений он, закрыв рот двумя руками и издавая странные звуки, боролся с упрямым зельем, что лезло наружу, но все-таки сумел удержать его в себе.

     – Ты в этом котле что, успел свои портки постирать? – выдохнул Макото, утирая выступившие слезы. – Гаже пойла я в жизни не пил! Разве нельзя было хотя бы попытаться сбавить вкус?

     – Конечно, можно, – с широкой ухмылкой ответил Рю. – Если бы я захотел это сделать.

     Лицо Макото налилось кровью, а на лбу запрыгала толстая жилка. Казалось, он вот-вот лопнет от переполняющего его гнева. Но спустя несколько мгновений парень, похоже, признал свое поражение, так как ничего не сказав, он лишь растянулся на спине, издав протяжный стон.

     Шуноморо тем временем успел накрыть грязным покрывалом останки Осоре и скромно присесть на трехногую табуретку, жалобно стонавшую каждый раз, когда он пытался умоститься поудобней. Рю уселся напротив, барабаня по столу узловатыми пальцами, а Кенджи, заняв место между ними, кинул взгляд на Макото и произнес:

     – Он поправится?