– ПРОЧЬ ОТРОДЬЯ ТЬМЫ! ПРОЧЬ! ЗДЕСЬ ПРАВЯТ СТАРЫЕ БОГИ, И ЛЕС ПРИНАДЛЕЖИТ ИМ, А НЕ ВАМ!

Стефан поднял голову и увидел Тедельмида, стоявшего на вершине холма – но то был не ворчащий под нос дружелюбный старик, что суетился вокруг нежданных гостей, нет. Словно сам дух леса явился дать бой тем, кто посмел осквернить его владения: друид будто прибавил в росте, борода и волосы его развевались на ветру, глаза горели воинственными огнями, а голос, коему вторил бахающий в небесах гром, грохотал сотнями барабанов.

Тедельмид перехватил посох двумя руками и начал нараспев произносить длинные тягучие слова; он воздел его ввысь – и следующая молния ударила прямо в круглый камень. Старик покачнулся – было видно, как трудно ему приходится удерживать в руках посох, рвущийся из стороны в сторону от столь яростной небесной мощи – но все же выстоял. Друид выкинул руки в сторону нескольких гулей, что почти добрались до Стефана – тот еле успел прикрыть глаза рукавом от сияния разрезавших воздух разрядов, вмиг поджаривших тварей. Не успела развеяться вонь горелой плоти и затихнуть предсмертные визги, как друид вновь поднял посох – и еще несколько гулей превратились в дымящиеся останки, а на оставшихся бестий с пущей яростью накинулись волки, разрывая когтями хитиновые панцири и рвя клыками плоть.

Но главная схватка еще и не начиналась – вслед за сородичами из леса показалась матка гулей; однако не успела она броситься на выручку своему отродью, как путь ей с глухим ворчанием перегородил Крепыш. На некоторое время медведь и тварь застыли друг напротив друга, точно две статуи – без сомнения, каждый из них был достойным соперником другому и никто не спешил начинать бой первым, ведь один удачный удар мог стать последним.

Первым не выдержало чудовище – издав громкий клекот, матка прыгнула на медведя, метя смертоносным жалом прямо в ему морду. Поймав тварь в воздухе, медведь швырнул ее на землю, и тотчас когтистая лапа с хрустом проломила панцирь, орошая землю ярко-зеленой кровью. Но зверь и сам пропустил несколько ударов – взревев от боли, он бросился на противника, дабы завершить начатое, но тварь успела отпрыгнуть в сторону, поднырнуть под огромную лапу и через мгновение уже сидела на спине медведя, хлеща жалом его шкуру.

Наконец, медведь сумел скинуть матку наземь – наградив ее парой крепких ударов – и отшатнулся в сторону, точно переводя дыхание, пока на то есть возможность. Чудище выглядело весьма плачевно – то тут, то там проломленный панцирь сочился слизью и кровью, одна лапа была надломана, но и Крепышу досталось что надо – его чуть шатало то ли от ран, то ли от яда, а спина и морда была испещрена порезами.