Вытерев вновь полившиеся слезы, Бучи вышла и тихо закрыла за собой дверь.

На обратном пути Магдалина зашла в храм Хельвы и повязала за Васко ленточку. Перед обратной дорогой она спустилась на набережную к морю.

Голубая спокойная вода омывала кирпичную набережную. Она вспомнила, как майор рассказывал ей про море и говорил, что ей надо обязательно приехать искупаться.

Людей вокруг было мало. Недолго думая, Магдалина сняла туфли и платье, оставшись в белье, и нырнула в воду. Прохладная вода приятно охлаждала тело. Немного отплыв от берега, Магдалина нырнула и доплыла почти до самого дна, распугав стаю полосатых рыб.

Искупавшись, она вылезла на берег и закурила. Теперь она почувствовала себя намного лучше. Васко был прав. Вода на Бартанеле парная.

Опасения пропагандистов, стращавших народ в СМИ, не оправдались. Наутро после операции в Латреке и бегства Тахо небеса не упали на Тессу, земли не разверзлись, чтобы поглотить людей, а Малатеста не была продана Эльпаксанскому эмирату. Обычная жизнь продолжалась, будто ничего не случилось. Открылись магазины, автобусы и веревочные трамваи везли людей на работу, а на телевидении шли утренние шоу. Правда, теперь журналистов словно прорвало, и с экрана постоянно сыпались шутки про Тахо, Анхелику и даже Таледу Чируви. Причем иногда такие, что Магдалине становилось не по себе. Народ ненавидел прежнюю правящую элиту и желал поучаствовать в растерзании их культа.

На выборах, как и ожидалось, победили Протекторат и «Рыжая ласточка». Магдалина стала официальным протектором Малатесты. Также была введена должность премьер-министра, которую заняла Бактра Велаши. Протектору впредь следовало заниматься внешней политикой империи, а премьеру — внутренней. Каждые пять лет на выборы должны были баллотироваться блоки, включавшие в себя пару протектор — премьер.

Пара Бучи — Велаши стала самой неподходящей для подобной системы. Они постоянно спорили и отвергали варианты друг друга. Только когда они осознали всю ответственность за огромную империю в несколько десятков миллиардов людей, то научились находить компромисс. Несмотря на то, что Магда должна была заниматься только внешней политикой, ей приходилось участвовать и во внутренней. Войну с империей никто не вел, а Бактра не справлялась с сотнями проблем, требующих решения.

В Кнессете было жарко, но умеренная партия военных уравновешивала радикальных крылатых. В спорах рождалась истина. А когда не рождалась, члены парламента вспоминали, для кого они в нем сидят, и шли на компромисс.

На долгие месяцы в политических дебатах закрепился лозунг Велаши: «Мы левые для своих граждан и правые для всех остальных». Конечно, это не означало какого-то преследования гостей империи и, тем более, дискриминации по происхождению, существовавшей прежде, и с которой новое правительство как раз-таки ожесточенно боролось. Но Малатеста больше не собиралась бездумно прощать долги другим державам и вливать в них огромные денежные суммы только потому, что они якобы враждебны Эльпаксу.