— Мм, вообще-то Вы могли бы зайти и раньше. Посылка ждёт Вас уже несколько месяцев. Минуточку подождите.

Вернулась она через десять минут и положила на стойку небольшой непрозрачный полиэтиленовый пакет, запечатанный пластиковым оттиском, наподобие восковых печатей, распространённых в моём мире. На взгляд, я определил, что там лежит бумажник, телефон, пачка бумаг, скорее документы, нежели деньги и связка ключей.

— Ваше? — без особого интереса спросила служащая.

Я, словно желая рассмотреть адрес и фамилию на штампе, подтянул к себе пакет и мягко поддел печать. Она легко отошла, что меня совершенно не удивило: наверное, во всех мирах и во все времена, государственные службы экономили на расходных материалах. На случай, если служащая следит за мной, я нахмурился, и, прищурившись, всмотрелся в надписи. Секунда — и я, облегчённо выдохнув, кивнул головой, подвинув пакет назад. Чуть-чуть. Женщина кивнула в ответ:

— Приготовьте документ, удостоверяющий личность.

Я полез в карман, а она отвернулась, чтобы вынуть из принтера распечатанный бланк. Быстрым движением я выудил из посылки первую попавшуюся карточку.

— Карта социального страхования подойдёт? — я протянул клерку документ.

— Угу.

Она быстро вбила номер в программу, мельком взглянула на меня, сверяясь с информацией в досье, и отчетливо назвала сумму. Я протянул банковскую карту, забрал пакет на правах законного владельца и «вскрыл». Так и есть: вещи, принадлежавшие «мне», ушедшему из этого мира в прореху. Получив карточки, я уже повернулся, чтобы уйти, но был удивлён, услышав голос служащей:

— Сэр! Тут есть ещё кое-что для Вас. Пришло не так давно, по сравнению с посылкой. Лежит всего-то месяц.

Сейчас я был по-настоящему заинтригован. Когда я взял в руки пакет с вещами Фланагана, чувство, довлевшее надо мной, исчезло без следа. А теперь оказалось, что я получил ещё больше, чем хотел. Осталось узнать — что?

Я черкнул в расходной книге и взял слегка дрожащими руками тонкий конверт с парой штемпелей и одной маркой. Скупо попрощавшись, я чуть ли не бегом покинул почтамт. С трудом мне удалось заставить себя успокоиться, дойти до ближайшей скамейки и уже там заняться изучением загадочного письма.

Отметки на конверте свидетельствовали о том, что письмо отправили из Уэстпорта, города на западном побережье Ирландии, имя отправителя было написано неразборчиво. Надеясь, что листок, лежащий внутри, даст больше информации, я осторожно надорвал конверт. Двойной лист в клетку, вырванный из ученической тетради вызвал у меня целый шквал эмоций. Аккуратно уложенные на белое поле идеально ровные строчки, состоящие из замысловато изогнутых литер, которые складывались в слова, выглядевшие, с точки зрения эстета-каллиграфа, настоящими произведениями искусства. Здесь, на Земле, где рукописное письмо было принесено в жертву механистическому богу, с его скрижалями, заполненными печатными шрифтами, встретить подобное письмо, было сродни редчайшей археологической, если не палеонтологической находке. Но самым главным обстоятельством, заставившим мой пульс разогнаться до спринтерской скорости, было то, что такой письменный стиль, называемый «воздушным», был знаком мне ранее по отцовским урокам, а позже — по многочисленным научным томам, изученным в библиотеках Эйерина и Большой Земли. Постижение письма этим витиеватым, светящимся внутренней красотой, почерком преподавалось в немногочисленных специализированных школах «Буквы», гильдии книжников, и стоило немалых средств. Однако, внезапно разбогатевший ремесленник-простолюдин, например, даже будучи в состоянии выложить требуемую сумму, не может быть приобщён к высокому искусству воздушного письма. Простолюдины и члены кланов, владеющие этой техникой, обычно являлись людьми уважаемыми, обладающими определённым весом в обществе и объединялись в подобие высшей касты. Я любил читать тексты, написанные воздушным стилем, но сам его не постиг, а посему сейчас, держа письмо в руках, понимал, что мне пишет человек, достигший там, на Дорасе, больших высот, чем я сам.